Неизвестный солдат | страница 43

– Что у вас? – спросил Стручков.

– Я из Корюкова, из дорожно-строительного участка... – начал я.

– Вы же сказали из ПРБ-96? – перебил меня Стручков.

– Это не я из ПРБ, это солдат из ПРБ.

– Какой солдат?

Черт возьми! Он все время меня перебивает, не дает связно изложить.

– Солдат, которого мы нашли при дороге.

Стручков смотрел на меня как на сумасшедшего.

– Кто он такой, этот солдат?

– В том-то и дело, что никто не знает, кто он такой.

– Послушайте, – сказал Стручков, – вы сказали, что вы родственник одного из работников ПРБ, вы назвали свою фамилию...

– Крашенинников, – подсказал я.

– Вот именно – Крашенинников. Теперь скажите толком: зачем вы ко мне пришли? – Он поднял голову и сказал людям у стены: – Товарищи, я сейчас освобожусь.

И опять воззрился на меня, ожидая ответа.

Вместо ответа я вынул фотографию солдат и положил ее перед ним.

Он наклонился, рассмотрел фотографию, потом как-то странно посмотрел на меня, опять склонился к фотографии, перевернул, прочитал надпись: «Будем помнить ПРБ-96», снова посмотрел на меня:

– Откуда вы приехали?

– Из города Корюкова.

– Корюков... – задумчиво проговорил Стручков. – Помню такой город. Мы стояли возле него летом сорок второго года, ушли оттуда в сентябре.

– Вот именно, – подхватил я, – именно в сентябре сорок второго года.

Дело начинало, кажется, проясняться.

Стручков снова рассмотрел фотографию, потом обратился к своим инженерам:

– Товарищи! Скоро обед, прервемся.

– Ростислав Корнеевич, – плачущим голосом возразил маленький докладчик, – мы должны сегодня принять решение.

– Примем, – пообещал Стручков.

Я сидел в кресле у письменного стола.

Стручков стоял у окна, думал. Вспоминал, что ли, этих солдат?

Он вернулся к столу, сел, снова посмотрел фотографию, потом посмотрел на меня и медленно, подбирая и обдумывая каждое слово: сказал:

– Война сложна: люди гибнут, пропадают без вести, попадают в плен – мы не всегда знаем, при каких обстоятельствах это произошло, свидетелей может не быть, или они могли тоже погибнуть, пропасть без вести, попасть в плен. И потому, когда перед нами голые факты, мы можем судить только по этим фактам, по их логической связи.

К чему он разводит такую антимонию? Я и без него знаю, что война – штука сложная. Никогда не думал, что министры так многоречивы.

Зазвонил телефон. Стручков поднял трубку и, не ответив, положил ее обратно на рычаг. Придает нашему разговору особенное значение.

Меня это заинтриговало.

– Итак, – продолжал Стручков, – в таких случаях мы опираемся только на факты. На факты мы вынуждены были опираться и в данном конкретном случае. Эти люди пригнали машины в ремонт. Я их отпустил на один день в город. Они не вернулись ни к нам, ни в свою часть, мы их не нашли и в городе.