Пусть даже Агирре заподозрит Кертнера в трусости, лишь бы не возникло подозрение, что австриец рвется на аэродром. Допуск туда не должен выглядеть как выполненная просьба Кертнера.
— Ну что же… — нерешительно протянул Кертнер. — Пожалуй, согласен, если без особых хлопот и формальностей.
— Консул Дрегер так тебя рекомендовал, что мы обойдемся без формальностей… Никогда не летал на «бреге»? — Агирре повеселел. — Карета, которую пора сдать на слом.
— Тогда это не карета, а дормез. Так во Франции называли кареты в старину.
— Кажется, мой аэроплан построен на самой заре воздухоплавания. В «бреге» столько загадок, — продолжил Агирре, когда оба отсмеялись, — что можно сделаться мистиком. Вот одна загадка: между сиденьем пилота и наблюдателем, сидящим сзади, при полете возникает какое-то таинственное завихрение. Дурацкий сквозняк! Все, что в самолете плохо лежит, сносит и тащит к пилоту. Если займешь место наблюдателя — не вздумай помочиться в люк. Выкупаешь меня с головы до ног!.. Половина десятого утра — удобно?
Своего техника-моториста он предупредит о полете запиской. Комендант аэродрома и его командансия находятся за восточными воротами. А пропуск на имя герра Кертнера будет у дежурного капрала.
В Табладе, как на всех аэродромах, пахло бензином, а также касторовым маслом, разогретым асфальтом, сохнущей краской. Но здесь к непременным, так сказать профессиональным, запахам аэродрома примешивался аромат цветов, пахучих трав, плодов. Пчелы залетали к воротам ангара, на взлетную дорожку. Но рев моторов грубо заглушал их жужжание.
Аэродром — в излучине Гвадалквивира, а вся округа в цветниках, садах, плантациях. Они подступают вплотную к кромке аэродрома, и летное поле — в заплатах, полосах асфальта — выглядит чужеродным на благословенной и благодатной равнине.
Приехал Этьен на аэродром даже несколько раньше, чем они условились. Пропуск он получил у дежурного капрала, а моториста Агирре сразу узнал по замасленным рукавам и такой же замасленной пилотке, — видимо, это интернациональная примета всех мотористов.
Вдвоем они осмотрели «новую новинку» — убирающееся шасси. Этьену нужно было запомнить все, что он увидел, и при этом скрыть от моториста, что все увиденное — ему в новинку.
Остроумное решение технической задачи было основано на комбинированном движении, требующем нескольких сочленений. И поскольку плоскость симметрии колеса при движении смещается, задача, которую решали конструкторы убирающегося шасси, относится к области геометрии трех измерений.
