Уже давно замолк грохот подъезжающих экипажей. Все гости собрались в зале, о чем свидетельствовал далекий, приглушенный шум снизу. Элис живо представила себе, как там сейчас красиво. Днем она была в этом большом зале; он уже был в убранстве цветов, свечи в канделябрах наготове для вечера. Сейчас она почти ощущала физически запах пьянящих духов, исходящих от роскошных дам, — как стая бабочек, все недолговечное, но такое прекрасное…
Делия уже, наверное, заканчивает с прической и туалетом Лайли. Два дня назад Дженни принесла сшитый ею наряд русской принцессы: сочетание шелка цвета слоновой кости с голубой отделкой производило еще большее впечатление, чем во время примерок; Лайли не находила слов от восторга. Данкен даже разрешил дочери взять на вечер диадему, алмазные серьги и колье покойной матери. Элис вспомнила свой первый бал; сердце ее учащенно забилось; она улыбнулась, представив, что сейчас переживает Лайли.
— Элисон! Как я? — возбужденное лицо Лайли показалось из‑за двери, и вот она здесь, в комнате — испуганная, смущенная.
Даже при тусклом свете жировика Элис могла, не кривя душой, сказать, Лайли просто восхитительна. Конечно, русских принцесс она никогда не видела живьем, но, наверняка, наряд придавал юной леди вид почти королевский. Элис красноречиво развела руками. Девочка бросилась к ней, явно требуя слов одобрения.
— Как платье на мне сидит?
— Ты выглядишь даже более изысканно, чем я на моем первом балу… Я хотела сказать, чем любая из моих прежних воспитанниц на их первом балу. Повернись…
Лайли проворно крутанулась на каблуках, складки платья мягко взметнулись.
— Не забыла карточку?
Лайли дотронулась до маленького блокнотика, привязанного к поясу шелковым шнурком:
— Вот — страниц хватит: лишь бы записывать кого было. Партнер по танцу — его даже Дженни пришить не сможет. — Она совсем по‑детски засунула палец в рот и заморгала.
— Вечер будет великолепный, я уверена, — Элис радостно засмеялась, прижав к себе Лайли. — Ну а теперь — пора!
Глубоко вздохнув, Лайли отправилась на сцену своего дебюта. И вот они уже в гуще толпы, шум которой сливался со звуками оркестра в радостную какофонию.
Теперь они уже не только слышали, но и видели гостей. Лайли была просто в восторге от парада масок. Монахиня‑аббатиса, султаны с алмазами в чалмах, пастушка, даже с живым, ягненком; морские пираты, паломники — все они были заняты оживленной беседой. Было много литературных персонажей и художников, среди последних выделялась маска Рубенса — это был Данкен. Некоторые мужчины были без масок, но, приглядевшись, Элис поняла, что многие из них — это переодетые женщины в мужских костюмах.
