— Что рассказывать? — удивилась Настя, застыв с раскрытым меню в руках.
Она судорожно пыталась вспомнить, что такое ей было поручено, в чем необходимо немедленно отчитаться.
— Как продвигается ваше расследование. Я же вижу, как вы шастаете по коридорам. Вам наверняка уже удалось хоть что-то узнать.
В этот момент подошел официант, и боссу пришлось ненадолго прерваться. Однако, сделав заказ, он тут же принялся за старое.
— Если у вас есть хоть какие-то версии, выкладывайте.
— У меня есть версия, — ответила Настя и с опаской посмотрела на своего собеседника.
— Я так и знал! — радостно заметил тот. — Только не тяните кота за хвост.
Настя не стала тянуть и, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила:
— Мне кажется, все дело в вашей жене.
Колесников немедленно выпрямился, раздул ноздри и выпучил глаза, как будто его только что хватили чем-то тяжелым по голове. Некоторое время он молчал, переваривая услышанное. Или, возможно, гневная отповедь зрела у него внутри.
— Что значит: дело в моей жене? — наконец выдавил он из себя. Было заметно, что он весь клокочет, но сдерживается.
— Судя по всему, ваша жена вас очень сильно любит, — осторожно ответила Настя, следя за боссом с таким же напряжением, как если бы вместо него на стуле сидела злая собака, готовая, чуть что не так, тяпнуть ее за руку.
— Отлично! — саркастически заметил тот. — Невероятная проницательность.
— И еще ваша жена боится, что вас могут увести.
— Я что, серенький козлик, привязанный к колышку веревкой? Кто меня может увести?
— Женщины, — развела руками Настя. — И ваша жена предпринимает кое-какие усилия для того, чтобы этого не случилось.
— Давайте сначала поедим, — неожиданно прервал ее повествование Колесников, темнея челом. — Иначе, боюсь, ваши россказни напрочь лишат меня аппетита. Поговорим о чем-нибудь прекрасном. Например, об искусстве. Вы должны хорошо разбираться в музыке. Расскажите мне что-нибудь вдохновляющее.
— Я всего лишь жена Отто фон Швентке, — сказала Настя, радуясь, что вот именно сейчас она не врет. — Я не сам Отто. Я не разбираюсь в музыке, я не понимаю, что означают ноты, и у меня нет в запасе историй про великих композиторов. Давайте лучше поговорим о книгах. Что вы любите читать?
— Все, — тотчас ответил Колесников. — Ну, кроме, пожалуй, любовных романов. Они слишком оптимистичны для меня. Радостное мировосприятие меня страшно раздражает. А оптимисты изумляют до глубины души.
— Почему? — искренне удивилась Настя.
