— Такой старый, что даже противно об этом говорить, — вздохнул Шелестов. — С пятого класса. Когда я перешел в новую школу, он мне покровительствовал.
— Серьезно?
— Я был задохликом, а он здоровенным детиной.
— Ну да? Никогда бы не поверила, что ты был задохликом.
Настя отправила в рот первую порцию картошки. Картошка была полита трюфельным маслом, посыпана тонюсенькой стружкой жареного лука и смешана с грибами. Невозможно было не зажмуриваться, когда эта вкуснотища оказывалась на языке.
— Я рад, что произвел на тебя хорошее впечатление.
Шелестову доставляло удовольствие наблюдать за тем, как она ест. В том, как она поглощала блюдо за блюдом, чувствовалась подлинная страсть.
— Ну, еще бы! — подыграла ему Настя. — Ты отлично смотришься.
Матвеев уверял, что мужчин надо постоянно хвалить. «Тогда глаза у них будут добрыми, руки нежными, а настроение приподнятым», — говорил он, вкладывая в это выражение самый пошлый смысл.
— Ты серьезно так думаешь? — оживился Шелестов.
— Еще бы, конечно, серьезно. Только галстук у тебя отвратительный.
— Н-да? То-то продавщица в магазине так радовалась, когда я его выбрал…
Он понимал, что Настя не откликается на его ухаживания так, как этого ему хотелось бы. Но что можно поделать с чужими чувствами? Он надеялся лишь на то, что сумеет со временем пробудить их в ней — самые горячие и самые нежные.
Он постоянно думал про ее мужа — где он? Почему она сказала, что лишь формально замужем? Когда-нибудь она, конечно, расскажет, что там за история приключилась с ее браком. Но пока Настя явно не расположена откровенничать. Да и ладно! Сейчас он был согласен просто на то, чтобы видеть ее, наслаждаться ее обществом. Она оказалась прекрасным собеседником — умным, живым и любопытным. У нее был веселый нрав и примирительное отношение к разного рода несправедливостям жизни.
— Если по всякому поводу расстраиваться, созидать будет некогда, — заявляла она, принимаясь за шоколадный торт. — А человек должен созидать: хотя бы гармоничные отношения. Создавать вокруг себя комфортную среду обитания для других живых существ. Кстати, это мое кредо.
— Мне приятно, что я тоже попадаю в категорию живых существ, — пробормотал Шелестов. — Разрешишь мне закурить?
— Если ты боишься, что я не поцелую тебя на прощание, можешь расслабиться — мне нравится, когда от мужчины пахнет табаком. И жесткой туалетной водой.
— Что за жесткая туалетная вода? — заинтересовался он.
— Ну, это запах, который мог бы подойти Клинту Иствуду.
