— Мм!— простонал Врунчик.
— Приходит в себя, — обрадовался Клёпа.
— Ничего, — Мишук склонился над Врунчиком, сказал ободряюще: — Мы тебя вылечим, заштопаем, как новенький будешь.
— Мм, — опять промычал Врунчик.
— Тебе плохо, да?
— У него что-то во рту, — догадался Клёпа. Мишук с трудом разжал ему рот.
— Малиновая вода! — обрадовался Клёпа. — Он тоже принес воду!
За щекой Врунчика была зажата залепленная глиной ореховая скорлупа. Мишук извлек ее с величайшей осторожностью, потому что скорлупа треснула, вот-вот развалится.
— Там ничего не осталось, все вытекло, — простонал Врунчик. —А я так старался!
Он закрыл глаза.
— Ты ошибаешься, —поспешил успокоить его Мишук, — в скорлупе еще есть несколько капель.
— Всего несколько капель!
— Да, но если добавить к тому, что раздобыл Клёпа, — будет в самый раз.
— А скоро и Бублик свою порцию принесет, — сказал Клёпа.
— Не принесет Бублик... Нет больше Бублика. Мишуку и Клёпе показалось, что они ослышались.
— Нет больше нашего Бублика — горестно повторил Врунчик.— Я погубил его.
С минуту двое друзей стояли молча. Потом Мишук приказал:
— Рассказывай!
Врунчик говорил с трудом, всхлипывал, запинался, делал большие паузы. Друзья ни разу не перебили его. И даже когда он кончил, некоторое время молчали, словно ожидали продолжения.
Первым опомнился Мишук.
— Жаль Бублика, — проговорил он.—И очень обидно ошибиться в друге. — Голос задрожал.— Очень обидно!..—И все-таки я не хочу слишком сурово судить тебя, Врунчик. Ты был раньше таким, теперь же... — Ну, вот что, — сказал Мишук твердо. — Вздыхать и плакать бесполезно. Надо действовать! Мы должны хотя бы разыскать то место, где мог погибнуть Бублик. Ведь, может, он только ранен. А если его нет в живых, мы обязаны разыскать малиновую воду, до которой не удалось дойти нашему другу. Пойду я. Ждите меня здесь...
Как медленно тянулось время! Минута казалась вечностью. При каждом шорохе Клёпа вскакивал, настораживал уши и зорко всматривался в темноту.
— Идут? — с робкой надеждой спрашивал Врунчик. Он страдал.
Лунная ночь была на исходе. Гасли звезды. Ветер совсем стих. Лишь изредка по верхушкам деревьев проносился легкий шорох. И тогда казалось, будто листья о чем-то невнятно бормочут в сладком предутреннем сне.
Клёпе сделалось жаль Врунчика. А кроме того, ему не терпелось поведать кому-нибудь о своих похождениях. Поэтому он перестал всматриваться в темноту и сказал:
— Совсем ты, брат, раскис и уши повесил. Не годится так. Ты только послушай, каких чудес я повидал и какого страху натерпелся. Представь себе, прямо на тебя с неба падает туча...
