В общем, болел.
А когда выздоровел - напротив, возненавидел Петрову. Ух, как я ее ненавидел! "Не думай обо мне плохо"...Как бы не так! Предательница! Она всегда была такой - лживой, подлой, трусливой, только умела хорошо притворяться, как все девчонки.Теперь я вспоминал только плохие поступки Петровой, а хорошие вдруг вывернулись наизнанку и стали казаться еще хуже плохих. Потому что во всем я теперь видел у Петровой только дурные мотивы, сплошной обман и притворство.
Я со злорадством прикидывал, в какого она превратится персонажа. Девчонка, Которая Предала Друга и Истину и Выскочила Замуж за Толстопузого Дурака и Царского Сынка, Чтобы Жрать Пироги. Или что-то в этом роде.
Я представлял себе, как ее заклеймят позором в мире Людей, когда узнают, и какой прекрасной покажется там моя гордая одинокая стойкость по сравнению с ее предательством!
А Петрова до того обнаглела, что пожелала, чтоб я присутствовал у нее на свадьбе. И не просто так, а свидетелем, как самый близкий друг. В свадебных обычаях Петрова разбиралась - у них вся родня по нескольку раз замуж выходила.
Сначала я, само собой, намеревался гордо отказаться, но потом передумал. Ну ладно, я тебе покажу свадьбу! Я тебе покажу свидетеля! Я тебе покажу "близкого друга"! Теперь я с утра до вечера придумывал слова презрения, которые брошу ей в лицо в самый торжественный момент. И все мне казались чересчур мягкими.
Ведь эти слова войдут в историю!
И вот наступил день свадьбы. С утра под окнами трубили фанфары, курили фимиам, пеклись для всех Дураков пироги с настоящим мясом и рыбой - по случаю большого праздника. Развешивали портреты Раскрасавицы-царицы, толстопузого Федота и... Петровой. Петрова на портрете выглядела настоящей Дурочкой. Впрочем, скоро она такой и станет. Официально объявили, что невеста согласилась признать все дурацкие принципы.
Меня доставили на Виловодную площадь, где я уже был однажды с Сердитым. Здесь перед свадьбой должна была состояться торжественная церемония посвящения Петровой в Дурочки. А сама свадьба планировалась во дворце.
Площадь была забита битком. Бессейн со статуей Раскрасавицы-царицы оцепили стражники, образовывая довольно большое пространство для особо важных гостей. Я тоже считался "особо важным", хотя к ноге моей и была прикована пудовая гиря.
Одна за другой прибывали кареты. Глашатай выкрикивал:
- Его Очковтирательство министр Благосостояния!
- Его Умопомрачительство Министр Просвещения!
