2
Через два дня после описанного происшествия я получил письмо. На конверте значились мое полное имя и адрес. При этом в самом письме не было никакого личного обращения ко мне. Как правило, я пытаюсь ознакомиться с поступающей корреспонденцией, вооружившись мощной лупой, но поскольку и она в большинстве случаев оказывается бессильной рассеять застилающий мои взоры мрак, приходится прибегать к помощи специального приспособления, с виду напоминающего средних размеров телевизор, которое позволяет увидеть на экране отдельные фрагменты текста — вплоть до двадцатичетырехкратного увеличения. Трудясь над полученным письмом, я установил четырнадцатикратное увеличение. Начало послания выглядело следующим образом:
«Итак, ты не узнал меня. Чему тут удивляться? Наша первая и последняя встреча состоялась шестьдесят два года назад. Мы провели вместе около десяти часов и под конец расстались в Старом городе Иерусалима».
Прежде чем продолжить чтение, я вернулся к началу письма и дважды вновь преодолел те же строки. У меня возникло ощущение, что кто-то (точнее, некая особа женского пола) вонзает мне винтообразное острие в правый висок и принимается упорно вкручивать его, так что вскоре следует ожидать прободения моего левого виска. Когда я в третий раз приступил к прочтению того же абзаца, пространство вновь огласилось воплем, но теперь уже исходившим из моей груди. Я узнал ее… Это была Ривка Штольцман. Шестьдесят два года растаяли и отступили, словно не существовали.
…Судьба свела нас в первый год моей жизни в стране. В то время евреям, по требованию арабов, запретили в Судный день трубить возле Стены плача в шофар (ритуальный рог). Однако трубление все-таки совершалось — вопреки указу. Честно сказать, я до сего дня не удосужился выяснить, чем эти трепетные звуки так уж мешали правоверным сынам ислама. Один из членов движения «Бейтар» вызвался быть тем, кто совершит запретное действие и по завершении молитвы «Неила» огласит прилегающее к Стене пространство священным гласом шофара. Группа его товарищей-бейтаристов, к которой принадлежал и я, должна была обеспечить тайную доставку рога к Стене и в нужный момент незаметно передать его смельчаку. Вся операция была достаточно сложной и рискованной: площадка перед Стеной представляла собой узкую щель, зажатую со всех сторон арабскими домишками, а конные английские полицейские настойчиво втискивались поглубже в толпу молящихся — в надежде вовремя перехватить преступный шофар. Разумеется, несмотря на их чуткую бдительность, священный рог достиг губ трубача, и тот принялся выводить утвержденные традицией каскады рыдающих звуков. Мы окружили его плотной живой стеной и сдерживали напор полицейских, покуда он не закончил положенные трели. Как только смолк последний звук, двое стражей вырвали шофар из его рук. Теперь нарушителя ожидал год тюремного заключения. Блюстители закона вязким комом облепили свою жертву и поволокли прочь от Стены. Вслед им летели возмущенные крики, проклятия и плевки. Между тем из тесного отделения для женщин одна за другой выбирались набожные еврейки.
