Пейзаж души: «Поэзия гор и вод» | страница 18

Уже в первый свой приезд на Лушань Ли Бо присматривался к возвышающимся среди зелени над девятью рукавами великой Янцзы Пяти старцам — крутым скалам к юго-востоку от горы Лушань, напоминающим кто поэта, кто монаха, кто рыбака с удой; в конце 750-х годов именно у подножия этих скал он построил дом, назвав его Академией Синего Лотоса (то есть кабинетом даоса-отшельника).

Спустившись со склонов Лушань, Ли Бо задумался о бренном и вечном, остановившись в монастыре Пурпурного предела (так назывались несколько даоских монастырей, сооруженных по приказу императора Сюаньцзуна в обеих столицах и в центрах округов страны для распространения даоского учения). Не случайно ему пригрезилась возвышавщаяся недалеко от Чанъани гора Чжуннань, излюбленная даосами, ведь Сюньян (совр. г. Цзюцзян в Цзянси, неподалеку от горы Лушань) был именно тем городом, где через несколько лет Ли Бо был заключен в тюрьму, облыжно обвиненный в участии в мятеже против императора. Быть может, зря он не поверил гадальщикам (Тан Цзюй: гадальщик-физиономист периода Чжаньго; Цзичжу: гадальщик ханьского периода Сыма Цзичжу), которые, как он писал в другом стихотворении, предупреждали — «не буди Дракона»?!

Ближе к осени Ли Бо вернулся в свой дом (уже не на горе Лушань, а в некотором отдалении от нее на юг, в Юйчжан, близ совр. г. Наньчан), где ждала его семья, и написал это грустное философское стихотворение о мифической птице Чжоучжоу, которая жаждет высоких полетов, но слишком тяжелая голова и куцый хвост мешают ей; она взывает к собратьям о помощи, но те равнодушно пролетают мимо (от осужденного Ли Бо отвернулись многие бывшие друзья).