Уилл, по настоянию Ферн, разбил телевизор молотком, и они вытащили его на улицу.
— А как быть с зеркалом? — спросил Уилл. — Его тоже нельзя оставлять.
— Поменяем его местами с тем, которое стоит в дальней комнате, — предложила Ферн. — Оно еще мутнее, к сожалению, — извинилась Ферн перед Гэйнор, — но ты, по крайней мере, можешь быть уверена, что самое отвратительное, что заглянет в него, будет Уилл, уставившийся на тебя из–за плеча.
Гэйнор неуверенно рассмеялась. Они сидели в кухне, пили густой шоколад, в который добавили виски. Помня о леденящем холоде, который всегда сопутствует кошмарам, Ферн дала подруге бутылку с горячей водой и закутала ее в теплое одеяло.
Если захочешь уехать, — сказала она, — я пойму. Что–то или кто–то пытается тебя использовать, сделать своей жертвой… возможно, чтобы заполучить меня. Не знаю — почему…
Рэггинбоун должен все знать, — предположил Уилл.
Не обязательно. — Ферн открыла шкаф и достала пачку сигарет, оставленную там месяц, а то и два тому назад. Это были французские сигареты с очень кислым запахом, которым время лишь придало очарования. Она вытащила одну сигарету, помяла ее и прикурила.
Господи, и зачем ты это делаешь? — воскликнул Уилл. — Ты же не куришь!
Мне нравится этот жест. — Она осторожно отвела в сторону сигарету, выдув дым, которым явно не затягивалась. — Это — отвратительно. Но как
раз то, что мне сейчас нужно.
За всем этим, должно быть, стоит Эзмордис, ведь так? — спросил после некоторой паузы Уилл.
Не произноси его имени, — ответила Уиллу сестра. — Даже если его и нет рядом. Рэггинбоун говорил, что он сильно ослабел после смерти Иксэйво,
быть может, это надолго, но — как надолго? На двенадцать лет? И каково оно, время, — реальное время здесь или где–то еще?
— Но Элайсон незачем сюда возвращаться. Я полагаю, что он создал фантом ее образа, возможно, лишь затем, чтобы взбудоражить нас.
— Меня уж точно взбудоражили, — сказала Гэйнор.
Продержишься до конца ночи? — спросила ее Ферн. — Если хочешь, можем обменяться комнатами. Утром отвезу тебя в Йорк, оттуда каждый час
идут поезда на Лондон.
Я не уеду. — За завесой черных волос Гэйнор смогла улыбнуться. — Разумеется, я напугана. Думаю, так сильно напугана я не была никогда за всю
свою жизнь. Но ты моя подруга — мой друг, — и уверена, ты бы не оставила друга в беде…
Сентиментальность, — заметила Ферн.
Ерунда, — сказал Уилл.
И тем не менее я остаюсь. Вы меня пригласили, и вам не удастся меня прогнать. Я знаю, что вела себя не слишком храбро, но тут ничего не поделаешь, я очень боюсь летучих мышей. Я ненавижу, как они машут крыльями, ненавижу их ужасные сморщенные морды. Это же крысы с крыльями. Я буду гораздо храбрее, если рядом не будет летучих мышей.
