Стою у подножья огромной горы
И знаю, что нет перевала…
Разрушены царства, исчезли миры,
Связь времени в бездне пропала.
Стою над рекою, а мост унесен
Теченьем ее сумасшедшим.
И нет уже больше раскидистых крон
Деревьев, где зрели черешни.
Все смыто потоком тех мутных времен,
Что нам суждены были Богом.
Мне жалко, Гаджи, что, как ты, не силен
Бороться я с этим потоком.
Я как малахольный хожу фольклорист
По нашему бедному краю
И каждое редкое слово, как лист,
В гербарий души подшиваю.
Расстроены свадьбы и бед через край,
Торговля не клеится в селах.
А я все ищу свой потерянный рай
В раздумьях итак невеселых.
И, словно историк, в архивах любви
С упорством фанатика роюсь,
Но не раскопать мне уже, черт возьми,
Свою легендарную Трою!
Я дни молодые на откуп отдал
Трем небезобидным порокам:
Ту, что без венчания в жены я взял,
Как дрянь, оказалась жестока.
И пьяному бреду даю я развод —
Мне ясное нужно сознанье.
И к власти продажной меня не влечет,
Я ей отравился заранее.
На мой Дагестан я с тоскою гляжу,
Он скорчился, как от ожога,
До боли знакомого не нахожу,
Так много в нем стало чужого.
А, может быть, вовсе не прав я, Гаджи,
И мы еще в самом начале?
Но прежних лет ржавчину, все же, скажи,
На иней зачем обменяли?
