Я, убей, не знал, — сколько заплатят духам за меня живого старшего лейтенанта 3–й воздушно — десантной бригады специального назначения Ивана Тучина, но как потом с живых русских они сдирают шкуру, знал. И поэтому напряжение достигло высшей силы. Попасть живым к ним не было никакой моральной возможности. Все что угодно, только не плен!
Духи, вдруг, стрелять перестали. За мечетью стрельба прекратилась уже давно. То ли мои самовольщики вырвались, то ли…все?! Судя по предыдущей плотности огня, скорее, наших самовольщиков перебили всех. Наступила жуткая, зловещая тишина, которая длилась несколько минут.
— Слишком уж тихо, — сказал Торопцев — сейчас, похоже, начнется самое веселое. Ребята, готовьтесь! По моей команде вперед и, — к мечети…! И перестань дрожать, Антипов — притворно — весело рявкнул он солдатику — первогодку. Антипов лежал, привалившись плечом к диску колеса рядом с убитым сержантом. Его мальчишеские глаза были полны отчаяния и ужаса. Автомат Калашникова казался большой, неуклюжей игрушкой в тонких руках не созревшего юнца. Антипов попытался улыбнуться. Но это у него получилось плохо. Он смотрел на Торопцева, и его взгляд выражал просящую надежду и мольбу.
— Над песочной площадью и вдали над острыми горами голубилось мирное и тихое небо. Где — то, как ни в чем не бывало, щебетали птицы и предстоящая бешенная смертельная схватка людей под этим домашним небом, казалась противоестественной.
Моджахеды пошли на нас. Между духами и нашим подбитым БТРом 100–метровая дистанция. Негр Джонсон, говорят, за 10 секунд одолевал ее. Но и 'духи' не Джонсоны, да и мы не попутный ветер. По команде майора Торопцева мы выскочили навстречу врагам из — под колес сгоревшего бронетранспортера, и густыми, сочными очередями гулко вспороли, наступившую было тишину. Тюрбанщики, между уже знакомыми нам боевыми криками 'Аллах акбар' и '«Шурави, таслим!», — визжа и крича что — то по — свойски, приближались к БТРу. У них был приказ не стрелять, поскольку нас было мало, и кто — то из тамошних баев мог хорошо заработать на нашем пленение.
Я опорожнил первый рожок автомата в ближайшую кучу духов, мгновенно перевернул его, опорожнил второй. И не напрасно. Я видел, как многие после моего веера пуль 'завинчивались' штопором или просто тыкались горбатым носом в песок. Стрелял я неплохо. Пальба вокруг стояла великая.
Но, Господи, сколько же их!? Мелькнула мысль, что до мечети нам никак не добежать. Оставалось только отбиваться.
