Чугреев откинулся на парту и полузакрыл глаза. Кожа под глазами дряблая, синевато-белая. Словно глаза сползают с лица...
Сырая знакомая муть из ног к сердцу Фадейцева. Такая, когда входили бандиты в сени.
- Пустите меня, - прошептал он. - Устал.
Чугреев сморщился.
- Вы нас порядком гнали, капитан, я три дня или больше не спал. Думал штаб ваш захватить, ударили. Они в другой половине села остановились. Какого-то комиссара нового за мной послали из губернии, мне не успели сообщить его фамилии... вы не слышали?..
- Красные сказывали - Щукин.
- Да, "товарищ" Щукин... Но и он меня не поймает. Знаете, кто меня сграбастает?
Он мелко, как на сильный свет, подмигнул.
- Тот, у кого фамилия заключает четное число букв.
Фадейцев сосчитал у себя, - восемь.
- Бог даст, не изловят, - сказал он хрипло.
- Пошлют такого комиссара - четыре или восемь - амба!
- Амба? - переспросил, заглядывая ему в лицо Фадейцев. - Кого амба?..
Тот, широко открывая гнилой рот, захохотал.
- Без примет скучно верить, капитан! Примечайте, примечайте!.. Много замечательного стоит приметить на свете. Слушайте, дайте руку...
Чугреев встал и, со вздрагиваниями пожимая пальцы Фадейцева своей вязкой четырехугольной рукой, глухо заговорил:
- Капитан, честным словом князей Чугреевых клянусь вам - я выпущу невредимым за мои пикеты, отдам долг - вот сейчас, сейчас! Васька, открой чемоданы, вали деньги на стол... огурцы убери! И золото там, из мешка, золото принеси... Никому в жизни, никому, чтоб я - карточный долг!.. Капитан, ваша фамилия и сколько я должен?
Фадейцев посмотрел на толстые пачки кредиток, золотые монеты, кольца. Чугреев из замшевого мешочка высыпал в тарелку с огурцами блестящие камешки.
- Хватит? - спросил он хвастливо.
Фадейцев больно надавил локтем в стол.
"Сказать, наврать, все равно утром крестьяне узнают..." Вдруг он вспомнил об отряде: кабы узнать, куда скрылись, куда направляются. Что ему какой-то идиотский долг? И не один, наверное, так пойманный, погиб. "Во имя революционных мотивировок, - припомнил он адъютанта, - держись..."
Он намеренно глубоко вздохнул, отодвигаясь.
- Греха на душу... пусти, ваше благородье... ваше сиятельство... Бакушев я, хоть все село опроси.
- А, Бакушев? Сейчас узнаем. Направо кругом! Шагом-арш... Ась, два!.. Стой!..
Он взял его под руку и подвел к столу.
- Разве так солдаты ходят? Правую ногу этак только драгуны могли вскидывать. Садитесь. Курите? Пожалуйста... И руки не прячьте... Итак, Васька, самогону и огурец! Жаль - до встречи я всех коммунистов сгоряча порубил, а то бы они про вас что-нибудь сообщили. Ну, скажите...
