Все дело в вечности.
Но ведь и она относительна! Истинно вечно, возможно, все мироздание, вся эта система (или бессистемность?) вселенных во вселенных. Бесконечная череда увеличивающихся, трудно представимых миров-матрешек. И время — лишь материя пространства.
Я застыл с открытым ртом, — почти бездыханный. Я понял то ужасное, что до сих пор не понимал.
— Не скучайте, — донеслось до меня. — Мы уходим на работу.
Я тупо смотрел на две фигурки, стоившие передо мной, и едва их видел. Се, Ло… Боже мой! И это мне навсегда? Они что-то говорили, выдвигали какие-то ящики, покалывали рычажки и кнопки, открывали экраны. Что-то объясняли мне. Наконец ушли. Но я не почувствовал облегчения…
То, что я понял, было так же трагично, как смерть.
Хуже смерти даже самого близкого и родного человека, потому что и тогда у меня оставалось бы множество привязанностей, привычек, занятий, любимых запахов, картин, звуков, и они постепенно заполнили бы образовавшуюся пустоту, и я, вначале даже не веря в это, в глубине души предвидел бы это, знал: опыт предков, привычное окружение были бы со мной.
Здесь я оказался один, как амеба на сухом столе.
Я был теперь до самого своего конца единственным из землян без Земли. Я уже существовал в вечности, в том неведомом и страшном, что так звалось на Земле. Пока я здесь морочился с этими Ло, Ки, Се, пил, ел, спал, каждый ничтожный здесь отрезок времени — на Земле проносились века, тысячелетия. А теперь… Теперь ее, вероятно, вообще уже не существует. Ведь если попытаться сопоставить время здесь и там, то различие должно выразиться примерно той же непредставимой цифрой, от которой я едва не упал в обморок у подножия микроскопа.
Мне некуда возвращаться. Мое прошлое по ту сторону времени. Точка.
Я вытянулся на тюфячке и подушках в углу высокой комнаты и уставился в зеленоватый потолок без теней, отблесков, без малейших признаков движения света, как в сновидении без образов. Я не спал, но и не бодрствовал в истинном смысле этого слова, подразумевающего какую-то реакцию на окружающее.
Я долго, наверное, пребывал в прострации, из которой вывел меня голос Ло. Его лицо возникло на загоревшемся экране видеотелефона.
— Мы уже скоро заканчиваем. Не проголодались? Вы не будете возражать, если несколько сотрудников… — мялся Ло, — поужинают с вами?
По сопению и фырканью, доносившимся из телефона, я понял, что рядом с биологом смеется Ки.
— Что так веселит вашего инженера? — подозрительно спросил я.
