Лейла поцеловала его в подбородок.
— Но почему, Данте? Может же брак быть и по любви, и по расчету?
— Я не могу заниматься сексом с деловым партнером! — Его тело напряглось, и Лейла почувствовала, как тяжелеет его ладонь. Глаза, теплея, набирали глубину.
— Но мы были деловыми партнерами уже тогда, когда встретились...
Лейла добралась языком до мочки его уха. Его руки скользнули вдоль спины и сомкнулись на талии.
— Да, — пробормотал он хрипло.
Точно каркнул, подумала Лейла.
Она мягко нажала бедром на пах Данте.
— Постель застелена льняными простынями, их выбирали для меня твои сестры. Будет ужасной оплошностью не воспользоваться...
— Исключено, — прошептал он, но его плоть сказала совершенно противоположное.
Лейла раздвинула языком его губы, чувствуя их вкус.
— Как долго ты не целовал меня, Данте, — сказала она, приблизив губы к его уху.
По телу Данте побежали мурашки.
— Я целовал тебя, — с трудом ответил он.
— Но не так...
Она прикусила его нижнюю губу и чуть потянула за нее.
— Прекрати, Лейла! — закричал Данте, когда она уже целовала ему шею.
Он оттолкнул ее, мотнул головой и расслабил узел галстука. Все произошло внезапно, Лейла не успела осознать перемены и не могла остановиться.
— Не так давно ты ловил любой момент, чтоб остаться со мной наедине, — мягко упрекнула она его.
— Это и привело нас ко всей той грязи, в которой мы теперь... Лейла, черт возьми, что на тебя нашло?
Вместо ответа Лейла подошла к нему и положила его руки себе на груди. Тягучая, призывная боль пронзила все ее тело, отчасти передаваясь и ему.
— Данте... — В голосе Лейлы зазвучали покорные, просительные нотки.
Паника и желание помутили рассудок Данте. Он потянул Лейлу на себя, обнял, прижавшись губами к ее губам. В тот момент, когда Лейла думала, что ей не совладать с гордостью Данте, он сам воспламенился. Данте и Лейла, оттаявшие от холода отчужденности, ласкали друг друга со страстностью и доверчивостью искренне любящих людей, но словно вырывая друг друга неизвестно у кого.
Он целовал ее так, как никогда прежде: с мучительной тоской, с отчаянием, готовым вот-вот сорваться у него с губ криком. Она думала, что в его объятиях ей суждено умереть, потому что душа может не выдержать жара тела.
И Данте не в силах был оторваться от влажного, нежного рта со вкусом — он это чувствовал! — потери. Рука его ласкала плотные ягодицы, и в какой-то момент он понял, что Лейла не надела трусиков. Открытие еще больше распалило его. Лейла, почувствовав, что объятия Данте из нежных становятся требовательными, прижалась к нему плотнее и глубже вдвинула ногу ему между бедер.
