— Ну, Данте, посмотри хотя бы, какой вид из окна...
Неохотно он пошел за ней к широкому итальянскому окну, выходящему на северо-запад, на синеющие вдали горы.
— Очень красиво, — буркнул Данте, — но дом забит чужой мебелью. Мы не займем его, пока не вывезем.
— Почему, Данте? Хозяева переехали в Австралию, мебель оставили. Она входит в стоимость дома. Можно поселиться здесь хоть завтра. Пойдем, я покажу тебе другие комнаты! — Лейла плотнее прижалась обнаженным плечом к локтю Данте.
— Сколько комнат в доме?
— Четыре спальни с туалетными комнатами, кабинет на этом этаже, кухня и детская — внизу. А еще оранжерея с милым уголком, где можно завтракать, и комната няни над гаражом, — ответила Лейла с видом заправского риэлтера.
Данте неожиданно заметил, как близко они стоят. Отстранившись, он предложил посмотреть кухню.
— Ты будешь счастлива здесь? — спросил он посреди белого безмолвия техники и кафеля.
Я могу жить и в обувной коробке и быть счастливой, если ты со мной, — вот что ей хотелось сказать. Но Лейла промолчала. Она видела, что Данте отгородился от нее непроницаемой стеклянной стеной: может быть, позже, если все пойдет по ее плану, Данте услышит это признание и еще многие другие, но пока надо придержать язык.
— Да, пожалуй, нам нужен именно такой дом. И места лучше не найти, — отозвалась она нейтрально.
— Хорошо, — Данте безразлично посмотрел на нее, — покупаем.
Лейла опешила. Она не ожидала от Данте, осторожного бизнесмена, столь поспешного решения. Он ведь толком ничего не осмотрел!
— Тебе не интересно, не хочешь посмотреть получше?
— Зачем? — спросил Данте. — Тебе в нем жить, тебе и решать. Я заплачу.
— Нет, так нельзя! Худо-бедно я еще могу оценить интерьеры или обивку... Но, Данте, разве женщина смыслит хоть что-нибудь в состоянии труб, каминов и стен? А вдруг жучок? А крыша? Или еще что-нибудь.
Данте сдался.
— Хорошо. Давай начнем снаружи.
Дому было около шестидесяти лет. В нем удачно сочетались современность и старина. Его внешний вид полностью соответствовал внутренней обстановке. Однако Данте смотрел на маленькое чудо, сотворенное архитектором, как на досадную помеху. Его не порадовали нежные розовые цветы, увивавшие беседку, не восхитила тенистая дорожка, сбегавшая к черному пруду, заросшему с противоположного берега маслянисто-белыми лилиями. Впрочем, живая изгородь и ажурная кирпичная оградка, скрывавшая внутреннее пространство двора, внимания Данте тоже не задержали.
