Эдвард сказал тихим голосом:
— Если она меня не отпустит, я убью ее,
— Ты убьешь Лаки? Почему?
— Потому что она заставила меня совершить…
— Что?
— Я помог ей совершить убийство.
Теперь все было сказано. Наступила тишина. Эвелин пристально смотрела на мужа.
— Ты понимаешь, что ты говоришь?
— Да, но я не знал, что делаю. Она попросила меня взять в аптеке для нее какие-то лекарства. Я не знал, я не догадывался, зачем ей это. Она заставила меня написать требование на это.
— Когда это было?
— Четыре года назад. Когда мы были на Мартинике. Когда умерла жена Грега.
— Ты говоришь о первой жене Грега, о Тайл? Ты хочешь сказать, что Лаки отравила ее?
— Да, и я ей помог. Когда я понял…
Эвелин его прервала:
— Когда ты понял, что случилось, Лаки получила власть над тобой, потому что требование на яд было написано твоей рукой. Ты его получил в аптеке. Вы вместе были замешаны. Так ведь?
— Лаки сказала, что это был акт милосердия. Тайл так страдала. Она сама просила Лаки кончить ее мучения.
— Убийство из милосердия. А ты поверил?
Эдвард Хиллингтон сказал после некоторого молчания:
— Нет, я не поверил. Но я уже был так глубоко замешан. Я хотел в это верить. Может быть потому, что я был влюблен в Лаки.
— А потом, когда она вышла замуж за Грега, ты все еще верил?
— Я старался заставить себя поверить.
— А Грег, что он об этом знает?
— Ничего.
— Я в это не верю.
Эдвард Хиллингтон взорвался:
— Эвелин, я не могу больше! Я должен освободиться от этого кошмара. Эта женщина знает, что я ее больше не люблю, я ее уже ненавижу. Она все время подчеркивает, что мы скованы одной цепью, что все это мы совершили вместе.
Эвелин ходила по комнате, потом остановилась и посмотрела на него.
— Самое печальное, Эдвард, это то, что ты такой чувствительный и такой внушаемый. Этот дьявол в образе женщины играет на твоем чувстве вины. А я хочу сказать тебе, та вина, которая тебя мучает, это не убийство, а измена. Ты страдал от своей виновности, когда возникла эта связь с Лаки, а она своими бархатными кошачьими лапками втянула тебя в свой план убийства и заставила поверить, что ты ее сообщник. Это не так!
— Эвелин! — он подошел к ней.
Она отступила и внимательно на него посмотрела.
— Ты мне все рассказал, Эдвард? Все это было на самом деле? Или ты придумал?
— Зачем мне это нужно придумывать?
— Не знаю, — тихо сказала она. — Наверное потому, что я уже никому не верю. И я уже не могу понять, когда мне говорят правду, когда лгут.
— Давай все бросим и забудем. Поедем домой, в Англию.
