— Не может быть! — изумленно вскричала Молли. — Я вам не верю!
— О, мы оба прекрасно играем свои роли в обществе. Мы не из тех, которые ссорятся в присутствии публики. Да и нет причины, чтобы ссориться.
— Но что же случилось?
— Самая обычная вещь.
— Что значит «самая обычная вещь»? Другая?
— Да, другая женщина. И я думаю, что легко догадаться, кто она.
— Вы имеете в виду Лаки? Миссис Дизон?
Эвелин только кивнула головой.
— Они флиртуют друг с другом, но мне казалось, что это только видимость.
— Вы думали, что за этим ничего нет. Вы ошиблись, Молли.
— Но почему? — спросила Молли и замолчала. — Нет, об этом нельзя говорить.
— Спрашивайте обо всем, что вас интересует, — сказала Эвелин. — Я устала от этого молчания, устала быть счастливой женой для вида. Эдвард потерял голову из-за Лаки. И у него хватило глупости мне об этом сказать. Ему от этого легче, он вообразил себя правдивым и честным. Даже не подумал о том, что я при этом почувствую.
— И он потребовал развода?
Эвелин покачала головой.
— Вы же знаете, у нас двое детей, и мы их очень любим. Дети в школе, в Англии. Нам не хочется разрушать наш дом. Да и Лаки тоже не хочет разводиться. Грег — очень богатый человек, его первая жена оставила ему кучу денег. Так мы и живем — Эдвард и Лаки в счастливой аморальности, Грег в неведении полном, а мы с Эдвардом просто хорошие друзья. — Она говорила со жгучей горечью.
— И как вы это терпите?
— Человек ко всему привыкает, но иногда… Иногда мне хочется убить эту женщину.
Страсть в ее голосе испугала Молли.
— Хватит говорить обо мне. Давайте поговорим о вас. Я хотела бы знать, чем вы расстроены.
Молли помолчала, а потом сказала:
— Со мной происходит что-то неладное.
— Неладное? Что это значит?
Молли горестно покачала головой.
— Я боюсь, я всего ужасно боюсь.
— Но чего же вы боитесь?
— Всего, — ответила Молли. — И чем дальше, тем хуже. Я слышу голоса в кустах, какие-то шаги. Я чувствую постоянно — кто-то за мной все время наблюдает, шпионит за мной. Мне кажется, что кто-то меня ненавидит.
— Бедная моя девочка, — Эвелин была испугана и шокирована. — И как долго это продолжается?
— Не знаю. Это нарастало постепенно. И еще другое меня беспокоит.
— Что же еще?
— Временами, — тихо сказала Молли, — я ничего не помню, у меня провалы в памяти. Например, вижу — уже пять часов, а не могу вспомнить, что я делала с часу или с двух.
— Может быть, вы просто спали или задумались о чем-то в это время?
— Нет, — сказала Молли. — Все совсем не так, как было бы, если бы я спала. Я оказываюсь на новом месте. Иногда на мне — другое платье, и кажется, что в это время я что-то делала: говорила с людьми, но вспомнить ничего не могу.
