— Конечно, — догадался я. — «вх» внизу страницы. Ваш ход.
— Он нервничал по поводу ультиматума, и я чуть-чуть ему подыграл… И в суму его пустую грамоту вложил другую…
— Так и ультиматум — твоя работа.
— Нет.
— Ну ладно врать-то. Какой смысл что-то скрывать, когда ты и так уже все рассказал? Кроме тебя ведь некому было это сделать.
— Зачем мне врать, Давыдов? Достаточно было молчать.
— Почему же рассказываешь?
— Мне кажется, у тебя есть право знать, как все было на самом деле. Ну и потом, ты всегда был мне симпатичен.
Плевать я хотел на его комплименты. Я не верил Синевусову.
— А ты, я так понимаю, — продолжил он, — не смог узнать, кто разослал этот ультиматум?
— Кроме тебя — некому, — упрямо повторил я.
— Значит, не узнал. Пойми меня правильно, я спрашиваю не потому, что это важно или может что-то изменить, просто не хватает одного звена. Последнего.
— Определенности хочется?
— Конечно.
Ночь накатывала на город. Дождь лил уже в полную силу. Я смотрел на уходящую во тьму Замковую и отчетливо видел ясный майский день. Я видел Курочкина и себя. Нас только накануне отпустили с Владимирской, он расстался с Рыскаловым, я — с Синевусовым. Тогда мы их победили, и это было очевидно, а теперь Синевусов говорит, что победы не было. Я быстро глянул на него. Он тоже смотрел на Замковую, но я даже представить не мог, о чем он думает. Крупная капля дрогнула у Синевусова на виске и легко сбежала по щеке. Прежде он потел маслом. Маслом и ядом. Маслом и ядом пробивались его задние, тайные мысли. Но теперь это была вода. Только дождевая вода.
Дождь лил, смывая остатки красок, которыми мы когда-то разрисовали этот унылый пейзаж. Вода безжалостна и настойчива в своем стремлении к чистой правде.
Мне вдруг вспомнилась предыдущая встреча с Синевусовым.
— Помнишь, неделю назад мы сидели в кафе на Подоле? Там был такой тип, которого ты в шпионы записал.
— Это не я его записал. Англичане, скорее всего.
— Значит, помнишь. Я все хотел спросить, что ты ему сказал, когда я вышел на улицу?
— Ты заметил? Да не волнуйся, ничего особенного. Сказал, что его давно раскрыли, а ты полковник российской ФСБ, которому поручено его ликвидировать.
— Отлично… Ну, и зачем ты это сделал?
— А что б глядел веселей. А то сонный он какой-то — смотреть противно.
— Тогда, конечно, — согласился с ним я.
— Ну что ж, нам пора домой, — Синевусов свистнул собаке. — Как с тобой связаться? Электронная почта есть?
— Записывай. Если есть чем и на чем.
