— Послушайте, — вдруг удивился я. — Почему вы рассказали мне о Белокриницкой?
Этот разговор был ему неприятен. Да, он любому на его месте был бы неприятен, но Недремайло, хоть и мог давно его прервать, всё же этого не делал.
— Потому что мы с вами хотим одного и того же. Вы решили выяснить, что тогда произошло. Это так?
— Да.
— Мне тоже нужно знать.
— Вам-то зачем?
— Из-за этой истории мне пришлось уйти с факультета.
— Простите, но как-то с трудом верится. Вы ведь после этого еще лет шесть там проработали…
— Да. И с каждым годом обстановка становилась все тяжелее.
— Понимаю, — притворно посочувствовал я. — Разгул гласности, вакханалия демократии.
— Ничего вы не понимаете, — устало махнул он рукой. — Когда берут за горло и заставляют выбирать между здоровьем, да что там, между жизнью дочери и каким-то там согласием… На что угодно согласишься, не то, что… Ну, а потом, я ведь инициативы не проявлял. Спрашивали — отвечал, ставили задание — выполнял. Но так, чтоб самому заявиться и принести на кого-нибудь заявление… Такого не было, можете верить.
У Недремайло зазвонил телефон.
— Да. Да, уже свободен. Подходи… Подходи, к метро. — Он убрал телефон. — Дочка звонила. Идемте.
Мы вышли на улицу. Он протянул мне визитку.
— И еще, Давыдов. Вы можете относиться ко мне как угодно. Но я хочу, чтобы в этом деле была полная ясность. Мне это нужно не меньше, чем вам, поймите. Если что-то понадобится — можете звонить.
Недремайло направился к метро. Возле остановки трамвая к нему подошла женщина в темном пальто и платке, и они спустились в подземный переход.
* * *
— Ты был вчера у Рейнгартена?
Звонок Курочкина поднял меня с постели. Рассвет только намечался.
— Все вице-премьеры звонят в такую рань? Или я имею дело с приятным исключением из числа государственных служащих? Который час?
— Ты был в больнице или нет?
Наконец я проснулся, а проснувшись, расслышал в тоне Курочкина едва сдерживаемое раздражение.
— Не был.
— Почему?! Ты же сказал Синевусову, что едешь к Мишке.
— Может, сказал. А может, ему просто хотелось это услышать. Курочкин, я уже говорил тебе и повторяю ещё раз: не надо мной командовать. Я не работаю на тебя, я делаю то, что хочу. Я в отпуске.
— Не зарывайся, Давыдов, — после тяжелой паузы посоветовал Курочкин. — Всё-таки, я на тебя рассчитываю.
— Юрка, я обещал попробовать разобраться в том, что происходит. А бегать за сигаретами для Синевусова не обещал. Созвонимся вечером, а лучше, давай завтра. Может, у меня будет что-то новое.
