И хотя Горбачев никогда не имел дела с финансовыми рынками, он, кажется, прекрасно знает принципы рефлексивных изменений. И то, что принимающий участие в игре не может наверняка предсказать последствия своих действий, является частью этих правил: вот почему он должен идти на риск. Но я думаю. что Горбачев пошел бы на риск, даже если бы он заранее предвидел, к чему это приведет. В конце концов, некоторые люди, живущие в авторитарном обществе. готовы на все ради таких изменений.
Остается вопрос, как разрешить противоречие между статическим и динамическим анализом? Я уже указал в общем, что статические модели дают искажение, потому что они претендуют на вневременную значимость, хотя история является необратимым процессом. Здесь мы имеем практический пример такого искажения. Очевидно, легкого перехода от закрытого к открытому обществу не может быть. Недостаточно лишь снять ограничения закрытого общества; необходимо создать институты, законы, образ мышления, даже традиции открытого общества. Открытое общество – это комплексная система, более сложная, чем закрытое общество, особенно потому, что его структуры не являются жесткими, а настолько гибки, что выделить их чрезвычайно трудно. Создание такой сложной системы требует времени и энергии, а начатый Горбачевым процесс не дает возможности ни для того, ни для другого.
Революции разрушительны по своей природе. За ними даже может последовать переход от открытого общества к закрытому, что и случилось в России после 1917 года, – но они не могут сами по себе достичь противоположной цели. Обычно требуется длительный период созревания для того, чтобы позитивные результаты революции принесли плоды. В Венгрии за революцией 1848 года последовало примирение 1867 года, а за революцией 1956 года – первые, пробные реформы 1968 года и в 1990 году реабилитация Имре Надя.
Чего сегодня остро не хватает, так это приемлемой теории роста самоорганизующихся сложных систем. Концепция рефлексивности предоставляет основы такой теории, но ей недостает некоторых жизненно важных составляющих, особенно выделяется здесь теория познания (и забывания). Без этого переход от закрытого общества к отрытому не может быть понят, не говоря уже об управлении этим процессом. Я не могу предоставить недостающей здесь теории; я могу лишь констатировать ее отсутствие.
Процесс познания – это не только сбор информации, подобно тому, как натуралист собирает бабочек. Он влечет за собой организацию информации, создание ментальных структур (фреймов, если воспользоваться терминологией из области информатики). Эти ментальные структуры рефлексивно взаимодействуют с субъектами, к которым они относятся, в процессе создания сложной системы, которую мы называем обществом. Открытое общество – это намного более сложная система, чем закрытое общество, потому что закрытое общество предполагает только один законченный фрейм (основной фрейм, говоря на языке информатики), и люди, разрабатывающие свой собственный фрейм, являются источником осложнений, тогда как в открытом обществе наличие автономных элементов предполагает наличие своих собственных структур – это и делает их автономными. Такие элементы нельзя купить в магазине – вот где уже нельзя провести аналогию с компьютерами. Как эти элементы развиваются? Моя схема уже бессильна ответить на этот вопрос. Но очевидно одно – для их развития требуется время, а дефицит времени создает хаос (здесь лучше подходит русское выражение «смутное время»).
