Никаких адресов, состава семьи, биографических подробностей. Он порылся в записной книжке, произвел звонок.
– Да! – рявкнул Генка Миллер, оперативный уполномоченный центрального отдела полиции.
– Не отрываю? – осторожно осведомился Павел.
– Понятия не имею. – Генка заговорил потише. – Я же не вижу, за что ты там дергаешь.
– Прости, не знаю твоего графика, но для всех нормальных людей сегодня выходной…
– Параболический график. Дежурю. Просиживаю штаны в управлении.
– Тогда я подскочу? – обрадовался Павел.
– Подскакивай, мне-то что, – хмыкнул Генка, – но пить мне сегодня нельзя. А если принесешь пиво и будешь квасить в моем присутствии, не стерплю, закрою до вторника.
– Почему до вторника?
– А потому что после вторника я должен что-то предъявить в связи с твоим задержанием, но мне лень…
Генка Миллер – доблестный работник правоохранительных органов – был полной противоположностью Вадику Кондратьеву и правильным копом. Ленивый, с чутьем, не любитель крупных взяток и других вещей, плохо влияющих на сон. Поджарый, с густой шевелюрой, оттопыренными ушами, склонный к перепадам настроения – в глубине души Генка был неплохим парнем, но об этом знали только те, кто с ним общался не менее двадцати лет, то есть бывшие одноклассники. Он сидел в рабочем кабинете, взгромоздив ноги на стол, и таращился в компактный телевизор, повествующий о том, как правительство бурно развивает нашу экономику.
– У вас отличная секретарша, – похвалил Павел.
– Это не секретарша, – покосился на него Генка. – Это пациентка женского лепрозория. Подарок полковника Литвинова. У нее нет семьи, поэтому все свободное время Саша проводит на работе. Никто не знает, где нашел это чудо полковник. Злые языки утверждают, что на дороге. Шла Саша по шоссе… Он почему-то решил, что теперь нас ничто не должно отвлекать от работы.
– Но отвлекает, – предположил Павел.
– Еще как. Выкладывай.
– Я должен настроиться.
– Ну, елы-палы… – развел руками Генка и едва не рухнул с одноногого стула. – Настроиться раньше ты, конечно, не мог. Ладно, садись, настраивайся. Если считаешь, что в нашем пыточном кабинете такая способствующая атмосфера…
Он понимал, что Генку не проведешь. Как и большинство ленивых людей, Генка обладал всеядным любопытством и шокирующей проницательностью. Он обожал чужие тайны – за неимением собственных. Болтуном он, правда, не был, и это вселяло надежду. Но раскрываться полностью не хотелось, о чем он тактично и поведал капитану полиции.
