"О прошлом всех сущих…"
…в тот год Снорри сравнялось девять зим. Тогда же он первый раз увидел смерть.
— Снорри, котёнок, не опаздывай к обеду!
— Да, мам!
И выбежал на улицу, едва не перецепившись о порог.
Весна была в самом разгаре. Леса сочно и ярко зеленели, трава буйно разрослась, храбро желтели одуванчики, в кустах пищали зяблики, синицы и крапивники, а небо расчертили ласточки и чайки. Цапли вернулись из южных стран и плясали в заводях. В камнях ожили закоченевшие ящерки и змеи. На пасеке старого Фундина уже гудели пчёлы. Близилось лето, время приключений, походов, игр и опасностей, выдумок и проделок, до которых зимой как-то не доходили руки.
Словом, самое время мальчишкам проверять себя, как то заведено у всех мальчишек на свете.
Банда уже собралась в положенном месте — у стоячего камня под древней сухой ивой, на берегу реки.
— Что тебя задержало, Рыжий? — недовольно спросил Хлини, вожак ватаги и гроза соседских яблонь.
— Думаю, не я один опоздал, — бросил Снорри. — Кого ещё ждем?
— Эйольф должен скоро быть, — сказал Эрвальд.
— Эйольф? — скривился Эгги. — Да он же на девчонку похож!
— Сам похож! — с вызовом процедил Эйольф Длинный Нос, неторопливо вынимая руки из карманов. — Ну-ка, повтори, кто тут…
— Спокойно, Нос, — важно сказал Хлини, — у нас не так много времени, чтоб тратить зря. Кили, Фили, Эрвальд, подсобите!
…Кто первым додумался устроить тайник меж корней старой ивы — как знать. Говорили, чуть ли не сам Нори Большой Башмак. Как бы там ни было, а места там было много, что весьма радовало мальчишек. Но только Хлини сын Флоси ухитрился спрятать там лодку. Где он её добыл — также осталось тайной. Но зато за ним прочно закрепилась слава хёвдинга…
— На борт! — скомандовал Хлини. — Фили, Кили, Борин, Эгги, Эйольф, Эрвальд, на вёсла! Рыжий, а ты воду черпай!
А сам гордо стал на носу, всматриваясь в противоположный, западный берег Андары.
Конечно же, плавать на тот берег было запрещено. Во всяком случае, детям. Отрокам разрешали, но только по делу. И беда была не только в том, что дверги плавают хуже собственных топоров. Просто на западном берегу уже начинались горы. Хвитасфьёлль, Белогорье, и Морсинсфьёлль, Гнилые Зубы, соединялись на северо-западе перевалом Вальфар, за которым уже начинался Тролльмарк, Лес Троллей. Другой перевал, что рассекал Белогорье чуть южнее, Драккетар, Клыки Змея, издавна считался обителью злых духов. И хоть до тех гор было самое малое два дня пути, жители Норгарда опасались закатного берега.
