Его противник, которого Свенсон назвал друидом, застыл, пристально разглядывая Ругина, склонив голову набок. И не было враждебности в его взоре. Было беспокойство, любопытство и улыбка. Чтобы увидеть глаза пришельца, не надо было тянуться. Ибо он был высок, на две-три головы выше самого рослого из двергов, и куда тоньше, уже. Не носил ни усов, ни бороды, и на вид был совсем ещё юным. Если не смотреть ему в глаза.
Снорри — посмотрел.
И это навсегда изменило его мир, хоть он и не знал о том…
— Тебе не следовало вмешиваться в наши дела, друид, — тяжело и сурово молвил Ругин. — Но раз уж ты сунул сюда пасть, Корд Лис, то я вызываю тебя на поединок! Здесь, немедля! Правила, думается, тебе ведомы.
Тяжкие слова рухнули, подняли волну тревожного шёпота. Потом поле тинга накрыла тишина. И в той жуткой тиши раздался звонкий смех чужака.
— Нашёл дуралея! — хохотал чужеземец, и ветер вторил ему. — Здесь же каждый куст — за тебя, каждый камень, каждая дождевая лужа! Глупо тягаться с колдуном на его земле, под его небом!
— Мы можем сразиться там, где не светит солнце и не бывает ночи, где небо — серое покрывало, где растут мёртвые травы, — сказал Ругин — и обрубил смех друида.
Чужак печально покачал головой.
— Нет, — тихо произнёс он, — там мы не можем сразиться.
Ругин побагровел, зарычал, воздев жертвенный топор:
— Проклятье! Не смей меня жалеть!!! Не смей, Лис!
— Я не тебя жалею, гордый чародей, — отрешенно сказал друид. И насмешливо бросил Свену: — Извини, староста, я не могу выполнить твою просьбу!
— Да ты что, сдурел?! — заорал Свен Свенсон, и народ зашумел, смыкая кольцо дурной силы. — А ну, взять их! Обоих!
— Это ты не дури, альдерман, — бросил Ругин презрительно. — Мало толку — спорить с колдуном!
— Мне не страшно твоё колдовство! — плюнул в пыль староста. — Моя удача не меньше твоей!
— Как бы там ни было, а Руны Нифля я тебе не отдам! — гордо молвил Ругин, а друид покачал головой.
— Грам! — позвал Свен старшего хирдмана. — В кандалы обоих!
Люди одобрительно загудели. Только Альвар Старый и Фундин Пасечник вышли против Свена:
— Хэй, добрые горожане! Опомнитесь! Когда такое было видано, чтоб…
— Грам! — крикнул Свен. — И этих двух пердунов — тоже!
Усатый вояка тихо сказал старикам:
— Лучше вам уйти, господа! Сами видите, народ сердит!
Старики пожали плечами — мол, мы предупреждали! — и ушли.
А Грам заметил, что между его отрядом и чародеями стоит один-одинёшенек молодой рыжий Снорри Турлогсон. И крепко сомкнуты его руки на дубовом посохе.
