— А дверь была отперта еще раньше. Я тогда развел костер у деда в пепельнице. А дед велел открыть окно и дверь, чтобы проветрилось.
"Как глупо я упустил тогда Юркого!" — подумал я.
— И твоему деду он тоже рассказал?..
— Ну что ты? Дедушка в комнате на диване лежал. А мы слушали в передней — я и Эдик.
Я посмотрел на Нильса и кота с чувством, похожим на зависть: ведь встретить человека с базы необходимо было не им, а мне.
— А знаешь, как Лизкину мать будут лечить? — донесся до меня Нильсов голосок. — А я знаю! На нее напустят этот тонюсенький луч, и она сделается невидимкой. А когда луч пропадет, она появится опять. А потом еще раз. И еще. И каждый раз она будет появляться не такая, как была, а чуть-чуть поздоровее. Потому что от тряски часть болезни из человека выпадает.
Опять я не понимал, где правда, а где выдумка. И спросил:
— От какой такой тряски?
— А ты попробуй стань невидимкой и появись. Тогда поймешь.
Он не мог, конечно, знать, что я давно это попробовал.
— Нильсик, а ты не видел, на чем увезли Лизину мать?
— Ее-то? На вертолете. У них вертолет-вездеход. Иногда он совсем похож на маленький автобус.
— И Лиза все знает?
— Что ты? Она ж разболтает. Ей перед взлетом шапку с ушами надевают на самые глаза…
— И там тетя Инга и мой папа?
— Тс-с-с! Это страшный секрет. Того, кто работает на базе, знать не должен никто!
Нильс произнес это свистящим шепотом, так что Эдик и я вздрогнули. Эдику, наверное, показалось, что где-то шипит враждебный кот. А меня поразили слова: "Знать не должен никто!" Не этим ли объясняется и то, что тетя Инга и дядя Олег скрывали, куда папа пошел, и то, что папа возвращается после полуночи, а мама не знает, где он ходил? Ведь раз «никто», значит, конечно, и не жена… Выходит, ни к какой Лидии папа не уйдет, и все хорошо, и зря старается другая тетя Нина…
Да, со всех точек зрения похоже, что эта база — от папиного института. Тем более папин институт изучает антиматерию, а другие измерения вполне ведь могут быть из антиматерии… Однако если мир, куда я угодил, сделан из антивещества, то я должен бы был в первый же миг взорваться — аннигилировать, обратиться в нуль. Папа говорил: именно так и происходит, когда антивещество и вещество соприкасаются между собой. Ну а если так не случилось, то, может быть, лучик превратил в анти и меня?..
Я быстро ощупал свои кеды, провел по щекам, поглядел на ссадину у коленки. Неужели все это теперь антивещество? Недаром мне в последнее время подумывалось, что и сам я стал какой-то немного другой… Но если вещество во мне и переменилось, то все равно я не сделался абсолютно похож на своего двойника — другого Валю Моторина.
