Создания Бога - это формы реальности его атрибутов, то есть признаков. Их законы
врождённы их существам. Все существующие объекты, вещи, являются выражениями
мысли и аспектами протяжения.
Человек это форма этой мысли, которая составляет и его разум, а аспект протяжения
образует его тело. Разум и тело - это только два выражения единой божеской сущности.
И истинно, что такого рода Бог, каким его описал Спиноза, никогда не мог сделать
евреев его избранными людьми, но это сам невежественный Еврей сделал жесточайшего
бога-монстра, приватизированного Иегову по своему антропологическому образу
и подобию, подобию Еврея. Истинно, что нет более тёмного ущелья, чем ущелье
отсутствия знания, и нет более опасной дороги, чем безверие.
Ввиду этого еврейский Экклезиастический Комитет, Синедрион,
вынес решение, что мнения и дела Баруха Спинозы являются ужасными ересями и
предаются анафеме, и сам Спиноза не только отлучается от церкви, но и экскоммуникируется
от всего еврейского народа, то есть евреям с ним запрещается общаться.
Текст приговора Баруху Спинозе:
«Суждением ангелов и приговором святых мы предаём анафеме, подвергаем всеобщему
отвращению, проклинаем и изгоняем Баруха Спинозу; придя к согласию всей общиной
в присутствии священных книг с написанными в них шестьсот тринадцатью законами,
мы предаём его проклятию, каким Илья проклял детей и всеми проклятиями, написанными
в книгах Закона.
Путь он будет проклят днем и пусть он будет проклят ночью. Пусть он будет проклят,
когда встаёт и пусть он будет проклят, когда ложится. Пусть он будет проклят,
когда он заходит внутрь и когда выходит наружу.
И пусть Бог никогда не простит его и не признает его. Пусть ярость и гнев божий
выплеснутся против этого человека и пусть на него навалятся все проклятия, написанные
в книгах Закона, и вычеркнут его имя из поднебесья.
Пусть Бог отрежет его от всех племён израилевых и положит на него все проклятия
поднебесья, содержащиеся в книгах Закона, но те, кто послушны Закону, пусть
будут спасены.
Сим мы предупреждаем, чтобы никто не смел перемолвится с ним ни единым словом,
чтобы никто не поддерживал с ним никакой письменной связи, чтобы никто не оказывал
ему никакие услуги, чтобы никто не проживал с ним под одной крышей, чтобы никто
не подходил к нему ближе, чем на четыре метра, и чтобы никто не читал ни одну
бумагу, продиктованную им, или написанную его рукой».
