Впрочем, этого юного господина с длинными вьющимися волосами так никто не называл. Приходился он князю Северскому кузеном, с младенчества воспитывался в его доме и откликался по молодости лет еще на Митеньку. Господин Карев постоянно потирал ладони неестественно больших рук, каждую минуту пытался завязать разговор с Машенькой, но та не обращала на него внимания.
Младшая Растоцкая, совсем юная Лидочка, могла пока о женихах не заботиться. Она весело и непринужденно болтала с Угаровым о всякой ерунде и, хотя стреляла в Дениса глазками, но как-то неосознанно, по-детски. По-взрослому посматривала на художников красавица, сидевшая напротив. Да не просто красавица – богиня! Такого совершенства в женском обличье Денис еще не встречал. Упругие, аппетитно затянутые в шелковое платье формы манили прильнуть и тотчас насладиться, а зеленые глаза словно обещали утоление желаний. Звали богиню Анастасией, князь представил ее как la demoiselle de compagnie [1] своей матери. Денис искренне недоумевал! Северский слепой, что ли? Жить под одной крышей с самой Афродитой – и жениться на сушеной вобле?
Елизавета Северская разочаровала Угарова. Чересчур высокая, излишне худая, с мелкими мимическими морщинками на подвижном узком лице. Нет, уродиной ее не назовешь, да и смотрелась она в подвенечном платье рядом с высоким и еще статным Северским хорошо. Но есть ли на свете женщина, которая плохо выглядит в день свадьбы?
Денис был не единственным, кто проявил интерес к красивой компаньонке. На правое ушко весь обед ей что-то щебетал пан Шулявский. Настя ему мило отвечала, не забывая и про других "жертв". То глянет на Дениса, то стрельнет глазками в Тучина, то улыбнется сидевшему слева щупленькому господину. Этот замухрышка-то ей зачем? Одет в поношенный фрак, редкие волосы висят паклей, к тому же Михаил Ильич Рухнов – именно так господин представился, – сильно прихрамывал (Денис сие подметил, когда гости, прежде чем сесть за стол, дефилировали парами по зеркальному паркету мимо кадок с померанцевыми деревьями.)
После третьей перемены блюд бокалы наполнили искрящимся шампанским. Произнести первый тост доверили наипочетнейшему гостю, генералу Веригину. Величественно встав, он сделал паузу, дождался, чтобы стихли все звуки за свадебным столом, и торжественно произнес:
– Здоровье государя императора!
Все встали – за монарха пьют стоя, – но изрядно удивились. Свадьба же! При чем тут император? Новомодные петербургские правила сюда пока не дошли.
