Брызги ярко-оранжевых искр вырвались веером из тени, опалили мои волосы и лицо, когда я вошел в вулканическую мастерскую Гельмута. Там господствовала шумная неразбериха. Большая косолапая ступня Микки неподвижно лежала в лоснящейся черной луже масла, огромная нога, притороченная к этой ступне, скрывалась под шасси классического «мерседеса», похожего на катафалк. Через проем, где некогда располагался двигатель автомобиля, сварка Микки слала развесистые букеты расплавленной стали. Гельмут стоял спиной ко мне, его силуэт был окружен аурой небесного света, словно он наблюдал акт сотворения мира. Если бы в мастерской имелось что-либо достойное похищения, я бы смог легко воспользоваться ситуацией, поскольку они совершенно не обращали на меня внимания.
Пострадавшим людям свойственна любовь к технике.
— У тебя есть минута времени? — прокричал я, положив руку на плечо Гельмута.
Кончик его сварочной горелки был объят пламенем, голубым, как небо снаружи, и столь же горячим. Я отвернулся — глазам было больно. Гельмут кивнул, перекрыл клапаны, подающие газ из баллонов, снял перчатки и поднял на лоб защитные очки.
— Выйдем наружу! — крикнул он в ответ, протирая стекла очков маслянистой тряпкой.
Мы остановились в тени, у подножия крепостных стен. Гельмут вытащил из кармана грязного комбинезона закрутку с марихуаной.
— Слушай, без излишних подробностей скажи, кого ты знаешь из тех, кто мне незнаком и кто мог бы мне продать очень большую партию кокаина? — Тот, кто много продает, может много и купить.
Гельмут выглядел удивленным.
— Ты меня спрашиваешь об этом?
Я выхватил у него закрутку и в нетерпении закурил ее.
— Да, спрашиваю тебя.
Он не мог сдержать улыбки.
— Из местных?
— Конечно нет. Откуда-нибудь еще — может, из города.
— Из какого? — нахмурился он. — Малаги? Гренады? Севильи?
Я пожал плечами.
— Где лучше, но только это должен быть человек, за которого ты мог бы поручиться, которому можно доверять, ты понимаешь, о чем я говорю.
Он передал мне закрутку и потер щеки.
— Да, да, естественно. Дай подумать…
— Кто мог бы отгрузить, скажем, десять-пятнадцать кило? — допытывался я.
Он поднял брови, но вслед за этим его осенило.
— Знаю одного приятеля в Кадисе, — протянул Гельмут задумчиво. — Он работает на большого дядю, бизнесмена, из местных политических кругов, что-то в этом роде… — Немец оглядел мои стоптанные ботинки, потрепанные джинсы, тенниску в пятнах пота и немытые волосы. — Подумаю, может, вспомню кого-нибудь еще.
