Где-то здесь, недалеко от дамбы, находилось заброшенное поместье. Его стены из крошащегося известняка обступили сохнущие цитрусовые деревья и чопорные, приземистые суккуленты, вновь заявившие о своем праве иметь обетованную землю. Я не мог быть полностью уверен в том, что это поместье существовало только в моем воображении. Мои воспоминания об оранжевой крыше, о почерневших от дыма стенах, о горшках терракотового цвета рядом с порослью дикого винограда и тяжелых скобяных изделиях за деревянной дверью были бессвязны, словно я видел их на отдельных фото. Иногда, как сейчас, появлялись моменты, в которые я сожалел о воздействии наркотиков на мой обезвоженный мозг. Если заброшенный дом действительно существовал, он стал бы идеальным укрытием для моего запаса наркоты. Дом располагался вдали от крепости, и, если никто не следил за мной, нельзя было догадаться, что здесь устроен тайник. Более вероятно, что развалины дома действительно существовали. Я остановил мотоцикл на краю дороги и поднял сиденье. Теперь впервые я располагал удобным случаем для основательного знакомства со своими пятью белыми спонсорами. Подержав первый из них на весу, я оценил впервые его качество. Хорошая упаковка — половина успеха в торговле, заметил однажды один еврей из Гибралтара, и как же он был прав! Этот тысячеграммовый брикет кокаинового гидрохлорида упаковывали профессионалы, и сколько же радости и гордости доставляла их работа! В обычных условиях такие, как я, субъекты никогда не стояли так близко к сокровенной цели, никогда не прикасались к источнику благоденствия. Но сейчас был исключительный случай. С оцепенением обладателя выигрышного лотерейного билета я вытащил из укрытия четыре оставшихся брикета и покачал их в руках, улыбаясь в сторону долины и жалея, что никто не пригласил фотографа, чтобы запечатлеть мой восторг. По случаю я был знаком с единственным фотографом по имени Иван, но он не был способен помочь, стоял где-то в длинной очереди, оставив меня на земле распоряжаться своим достоянием.
Не выпуская из рук сверкающие белые брикеты, я освободился от тенниски и завернул в нее добычу. Затем под солнцем, бьющим лучами прямо в лицо, я отправился пешком через колючий кустарник высотой по пояс на поиски развалин. Нашел их там, где и представлял. Это был заросший участок земли, огороженный побеленными стенами, с веретенообразными деревьями, которые проросли сквозь сорванную крышу, с грудами замшелых камней, которые образовались там, где земля стремилась взять свое.
