В глазах старичка промелькнула холодная звездочка-улыбка. Ему было не жаль Индиго.
– «Смерти нет» – основа знания, с которым Индиго приходят в этот мир. Они, как канатоходцы балансируют на краю жизни и смерти, как циркачи совершают головокружительные пируэты, изменяя представления о реальности и прочности этого мира. Их жизнь – яркая и короткая, как падающая звезда. Смерть – долгожданное возвращение домой. Понятие «время» – испытание для всех Индиго. Они с детства ненавидят считать минуты, часы, дни, месяцы.
Старичок иронично улыбнулся, скривив тонкие губы.
– Единственное, чего боится Индиго, – не успеть реализовать собственное предназначение. У каждого оно свое. Чаще всего «это важное дело» каждый интуитивно угадывает в складках судьбы. Заброшенный кокон бабочки-Индиго оставляет след в человеческой истории, но их настоящее предназначение – чудо. Помните – после встречи с Индиго никто не остается прежним. Индиго транслируют энергию чуда, преображают этот мир, проживают тысячи снов и одну настоящую жизнь. Они постигают смысл слов «свобода», «нежность», «верность», «чудо» и, конечно, «любовь». Но, несмотря на все выше сказанное, Индиго родился, чтобы умереть. Он живет по-настоящему, как в первый и последний раз. За время жизни он узнает столько человеческой боли, что его сердце или разрывается от сострадания, или каменеет навсегда.
Прогулка с Майкой удалась. Майка пускала мыльные пузыри, носилась по лужам. То там то здесь мелькали ее тоненькие светлые хвостики, подхваченные разноцветными резинками. Динка не мешала ей познавать мир. Майка поразила Динку еще при родах. Динка не могла разродиться и искренно верила, что это последний день ее жизни. А Майка нашла минутку затишья между Динкиными истериками и родилась. Она быстро нашла грудь, словно еще в утробе матери изучила все нормы и инструкции по земному поведению. Больше всего Дину поражал проницательный взгляд Майки. Словно та видела настоящее, прошлое и будущее. Рядом с младенцем замедлялось или убыстрялось время. В силу каких-то невероятных причин (Майка умела читать мысли?) ее слова часто звучали как прощение ангела. Динка поражалась, как в детской душе умещалась Вселенская любовь. Но успокаивала себя тем, что только в детской душе она и умещается.
Майка качалась на качелях, распевала пиратскую песню, копалась под деревом, а потом подошла к Дине. В огромных, широко распахнутых глазах дрожал настоящий восторг.
– Смотри! – Майка раскрыла ладошку. На ней лежал старый пластмассовый солдатик. – Это волшебный солдатик!
