Один из крупье — высокий, темноволосый и бесстрастный — холодно улыбнулся.
— Казино не в состоянии принять вашу ставку, — заявил он абсолютно спокойно. — Возможно, мистер Каналес… — Крупье пожал плечами.
Девушка возмутилась:
— Это же ваши кровные денежки, прохиндеи! Слабо вернуть их обратно?
Лу Харгер стоял рядом, облизывая пересохшие губы. Он положил руку на плечо девицы, не сводя горящих глаз с кучи наличных, и деликатно посоветовал:
— Дождись лучше Каналеса…
— К дьяволу этого Каналеса! Я уже поймала удачу за хвост и не намерена ее выпускать.
Отворилась дверь за столами, и в комнату вошел невероятно хрупкий и неправдоподобно бледный человечек. У него были прямые, тусклые волосы, высокий выпуклый лоб и непроницаемые глаза. Его редкие усики напоминали две резкие, почти перпендикулярные линии, опускающиеся ниже уголков рта почти на несколько сантиметров. Жирная кожа отсвечивала матовым блеском. В целом он напоминал выходца с Востока.
Человечек проскользнул за спинами крупье и застыл у края центрального стола, изучая рыжеволосую девушку и теребя кончики своих усиков двумя пальцами, ногти на которых отливали лиловым.
Неожиданно он улыбнулся, но уже в следующий миг на лицо вернулось бесстрастное выражение, так что казалось, будто он вообще никогда не улыбается. Человечек заговорил, и, хотя голос его звучал учтиво, в нем улавливались язвительные нотки.
— Добрый вечер, мисс Гленн. Позвольте мне позаботиться о вашем сопровождении, когда вы поедете домой. Я сейчас распоряжусь. Не могу допустить, чтобы все эти деньги оказались в чужом кармане.
Рыжеволосая бросила на него взгляд, отнюдь не благодарный.
— Я не намерена отправляться домой. Разве что вы меня вышвырнете.
— Не намерены? — поинтересовался Каналес. — А чем бы вы соизволили заняться?
— Сделать ставку, ниггер!
Шум толпы сменился гробовой тишиной. Даже шепотка не было слышно. Лицо Харгера постепенно приобретало цвет слоновой кости.
Лицо Каналеса, напротив, осталось невозмутимым. Он поднял руку, изысканно и с достоинством извлек внушительное портмоне из кармана жилетки и кинул его на стол перед высоким крупье.
— Десять штук, — изрек он голосом, напоминавшим тихий шелест. — Таков мой обычный лимит.
Высокий крупье взял портмоне, раскрыл его и достал две пухлые хрустящие пачки; пролистнул их, потом закрыл портмоне и пододвинул его по краю стола к Каналесу.
Каналес к бумажнику не притронулся. Все вокруг, кроме крупье, замерли.
— Ставлю все на красное, — сказала девушка.
