Лутули резко кивнул, недовольный тем, что с ним говорят, как с капризным ребенком.
— Ладно. — Коллинз смягчил тон. — Итак, какое-то время сидим тихо. А через полгода тебе представится еще один шанс отплатить этим проклятым работорговцам! Хорошо?
— Как скажешь. — Лутули почувствовал, что раздражение начало проходить, и взялся за телефон. Придется на некоторое время отложить месть за Косате, но он не отказывается от нее навсегда!
10 ИЮНЯ, НАЧАЛЬНАЯ ШКОЛА «ГАЗАНКУЛУ», СОУЭТО, ЮАР
Класс был набит битком: в нем находилось почти пятьдесят детей. Некоторые сидели за шаткими партами, но большинство расположились прямо на рассохшемся линолеуме или стояли, прислонившись к цементным стенам. Несмотря на тесноту, они внимательно слушали учителя, повторявшего с ними алфавит. Многие из собравшихся здесь детей понимали, что это единственная возможность получить хоть какое-то образование, предоставляемое им государственной политикой и финансовыми возможностями родителей. И они были полны решимости усвоить как можно больше знаний, прежде чем выйти на улицы в поисках работы.
Нтато Мбеки отошел от доски и вытер руки тряпкой. Он избегал смотреть в горящие жаждой знаний глаза учеников. Они хотели знать гораздо больше, чем он мог им дать в этом жалком сарае с гордым названием «школа». У него не было возможности пройти с ними даже азы, такие, как чтение, письмо, арифметику, не говоря уж о чем-то более сложном. А южноафриканским правителям только того и надо. В Претории прекрасно отдавали себе отчет, что сохранение белого господства возможно только тогда, когда черное большинство необразованно, занято неквалифицированным трудом и находится в рабском положении.
Мбеки сжал в руках испачканную мелом тряпку, так что из нее посыпалась белая крошка. Бросив тряпку на учительский стол, он сглотнул, стараясь не показать детям свое раздражение. Так их можно только напугать.
Его ненависть к апартеиду и его вдохновителям росла день ото дня. Только работа для АНК могла предоставить ему возможность бороться против ужасающей несправедливости вокруг, хотя теперь и это казалось ему слишком незначительным. Кто он, в сущности, для АНК? Всего лишь звено в длинной и тонкой цепочке, маленькая частичка ниточки, протянувшейся до Лусаки. Ничего особенного. Он вновь подумал о том, что попросит старшего группы дать ему более ответственную работу в организации.
На руке у Мбеки запищали японские часы, давая сигнал, что закончился еще один учебный день. Взглянув на чистые, невинные лица учеников, он кивнул.
