— Давай! Ты же сильный, как бык. Примени силу с пользой для дела.
Тимоти с сомнением посмотрел на пот, выступивший на лбу Риса, но возражать не решился: как солдат он привык подчиняться приказам командира.
— Слушаюсь, майор.
Рис ухватился руками за деревянный брус, который они соорудили над скамьей, и Тимоти вновь потянул ногу. Риса прострелила боль.
— Продолжай.
Тимоти продолжал тянуть, пока не раздался хруст. От боли Рис зашипел.
— Проклятие!
Тимоти забеспокоился:
— Очень больно, майор? Я что-то сделал не так?
— Ты сделал только то, о чем я просил. — Очень медленно Рис заставил колено согнуться. Оно чертовски болело. — Все в порядке. Но на сегодня, думаю, достаточно.
— Да, сэр.
— Пока все, Тим.
— Может, мне остаться и помочь вам вернуться в…
— Я сказал: пока все, капрал Дэниелс.
— Слушаюсь, сэр.
Тимоти вытянулся по стойке «смирно», повернулся кругом и, выйдя из сарая, зашагал к дому. Вскоре в окне мелькнула его огненно-рыжая грива.
Только тут Рис заметил мальчика.
— Джеред, — проворчал он. Его нога отдавала пульсирующей болью. — Я думал, ты в доме с матерью.
Мальчик испуганно замер от страха, Рис нахмурился. Мальчик был слишком уж застенчив. Интересно, почему он такой?
— Все в порядке, — сказал он, натягивая сапоги. — Просто у меня болит нога. Поэтому я такой грубый, как медведь.
Мальчик ничего не сказал, он стоял в напряженной позе — как будто хотел броситься наутек, но не решился.
— Ты гладил сегодня кобылу?
— Нет, сэр, — ответил Джеред, качая головой. — Я к ней не прикасался. Клянусь!
— Не бойся. Можешь гладить ее, когда захочешь. Это безопасно, только не входи в стойло.
Джеред не шевелился.
— Если хочешь, подойди к ней и дай вот это. — Рис вынул из кармана брюк кусочек сахара. — Положи на ладошку и протяни ей. Идем, я покажу, как это делается.
Джеред мелкими шажками приблизился к Рису. Вдвоем они подошли к стойлу с кобылой, косившей на них глазом.
— Протяни ладошку, — сказал Рис.
Упрашивать мальчика не пришлось. Очевидно, лошади не вызывали у него страха, а только люди.
Рис положил на маленькую детскую ладонь кусочек сахара и поднял мальчика, чтобы тот мог протянуть угощение лошади.
Кобыла взяла сахар с тихим ржанием, и мальчик широко улыбнулся:
— Ей нравится!
— Конечно, нравится, — грубовато подтвердил Рис и поставил ребенка на землю.
Он все еще чувствовал на груди тепло маленького тельца, чувствовал чистый запах мыла от его волос. Одно время он очень хотел иметь детей, и, пока держал мальчика, в нем снова всколыхнулись эти давно забытые чувства.
