– Может быть, вам прямо на подносике подать? Чего изволите, коньяку или водочки? – ехидно осведомился Сергунов.
– Тебя вообще-то как зовут,? – спросил бомжа Андрей Викторович.
– Валька, – чуть слышно произнес больной.
– Валентин, значит... скажи-ка, друг, как ты, операцию выдюжишь? Или сдаваться будешь?
– А, – обреченно выдавил бомж и даже попытался махнуть рукой, – все равно помирать, делай, что хочешь... только водочки все-таки дай немного, нехорошо мне очень.
– Ладно, дам, только смотри, никому об этом. – Панкратов приложил палец к губам. – А то меня с работы выгонят. – Он повернулся к коллегам, улыбнулся. – Видишь, сколько начальников пришло тебя смотреть.
Дмитрий Дмитриевич просительно посмотрел на Панкратова:
– Пойдемте куда-нибудь в другое место, обсудим, что да как... – он помахал ладонью возле носа, – а то здесь как-то неуютно.
– Пойдемте ко мне в кабинет, – предложил Панкратов. Он подозвал медсестру, сказал ей:
– А ты, Машенька, дай ему немного спирта, грамм этак пятьдесят. Только разведи обязательно, чтобы не обжегся.
– Да что вы, Андрей Викторович, у этой категории господ-товарищей глотка, как известно, луженая, – хмыкнул Сергунов, – если захотят, и серную кислоту выпьют, не поморщатся.
– Бывают и такие ситуации... – глубокомысленно заметил Дмитрий Дмитриевич.
Они поднялись на второй этаж, вошли в кабинет. Панкратов настежь распахнул форточку:
– Фу, действительно, как-то нехорошо себя чувствуешь после таких консультаций. И не столько от запаха, сколько от увиденного. Сам бы сейчас с удовольствием пропустил грамм этак... – Он осекся, боясь затрагивать еще недавно столь больную для него тему. – Прошу, – показал он рукой, – садитесь, кому где удобнее.
Все разместились за столом, подчеркивая тем самым официальный и демократичный характер встречи.
– Я что-то вас, Андрей Викторович, не очень понял, вы что же, его действительно хотите оперировать? – со смешанной тревогой и любопытством в голосе спросил его доктор Сергунов. У Кифирыча, соответствуя прозвищу, было мучнисто-белое, мягкое, несколько бабье лицо. Воротничок и галстук, выглядывающие из-под халата, содержались в образцовом порядке, а бледные руки пахли приятным лавандовым одеколоном. Оперировал главный хирург не часто, зато в министерских кабинетах представительствовать умел. Это все знали и нередко обращались к нему с мудреными просьбами – незаконно получить квартиру, путевку в санаторий и пр. Но помогал он не всем, а только тем, кто верно служил ему. Естественно, что команда Панкратова и он сам не относились к этой категории.
