— Бред, конечно. Но и с другой стороны не больно гладко получается. Ты думаешь, что он сжег какие — то компрометирующие его бумаги и сам на себя браслеты накинул? А «чехи» что говорят?
— Мы их потрясти, как следует, не успели. Их сразу прямиком в Чернакозово. А по дороге они того… одним словом, при попытке к бегству…
— Выходит, сейчас расспрашивать некого?
— Какой ты догадливый!
— А где сейчас этот «кавказский пленник»? С ним надо потолковать.
— Как заказывал: на третьем блок — посту водку жрет. Тут его разыскивают все кому не лень. А я им, мол, убыл в медчасть, ничего знать не знаю.
— Петр, а что это был за «бетр»? — Корнеев задумчиво помял в пальцах сигарету, но закуривать не стал. — Какой страны техника?
— По виду не определишь. У нас таких нет однозначно. Машина серьезная и, что самое главное, нулевая, как будто только что с конвейера. Особисты за ним сразу примчались. В брезент упаковали, словно это ценность великая. Все жилы из меня вытянули своими расспросами. Кто в «бетр» залезал, кто фотографировал. — Потапов открыл деревянный ящик из — под снарядов, приспособленный для хранения личных вещей, порылся там немного и, хитро улыбаясь, достал фотоаппарат — мыльницу. — Можешь сам убедиться. Здесь есть кадры, мы вместе с журналистом на фоне трофейной железки.
— Выходит, надул особиста?
— Нет. Просто не все сказал. Бергман своим крутым аппаратом снимал, обещал фотки выслать, только я знаю этих журналюг. От них фоток никогда не дождешься. Вот мои ребята параллельно и щелкнули несколько кадров на эту «мыльницу». Я тебе кассету могу отдать, только с условием, что пленку проявишь и несколько фоток мне обязательно вышлешь. Я своим разведчикам обещал для дембельского альбома. Иначе не дам. Мне твое любопытство по боку.
— По рукам. А сейчас вези меня к своему «кавказскому пленнику». — Корнеев неловко спрыгнул с подножки кунга в вязкую грязь и с досадой отметил, что ноги он все — таки натер новыми берцовками.
В парке Сокольники, несмотря на будний день, было многолюдно. Большое количество разноцветных шатров — палаток летних кафе, дым мангалов, толпы праздношатающихся людей делали парк похожим на походный бивак времен монголо — татарского ига. Запах паленого мяса смешивался с запахом прелой листвы. Поздняя осень и холод не испугали хозяев многочисленных аттракционов, и они, как ни в чем не бывало зазывали к себе гуляющих по парку. Корнеев так засмотрелся на смешные неловкие движения одного подвыпившего оптимиста, который пытался забросить необходимое количество мячей в корзину, что даже не заметил, как подошла Надя.
