Заговорили о Центральном Комитете. Ни тот, ни другой не знали, остался ли на воле кто-нибудь из его членов. Предположили худшее — Цека не существует. И неизвестно, уцелел ли кто-нибудь из делегатов съезда.
— Как бы там ни было, — Владимир Ильич, пройдясь по комнате, круто повернулся к своему собеседнику, — а блестящее начало положено: партия создана! И это — крупнейший шаг на пути слияния нашего рабочего движения с социал-демократией, с марксизмом! Теперь нужно преодолеть остатки кустарничества и раздробленности.
— Но понадобится новый съезд.
— Это — преждевременный разговор. Пока нам нужно взяться за объединение и начать его с общепартийной газеты. Она поможет собрать силы, обсудить спорные вопросы, расширить рамки пропаганды и агитации. Многое нам, батенька мой, предстоит продумать и подготовить. И устав нужен, и программа. Боевая программа решительных действий!
Потом зашла речь о литературных новинках, и Петр Ананьевич спросил:
— Вы еще не купили Горького? Вышло два тома — «Очерки и рассказы».
— Я читал в «Енисее» рецензию: «Хорошие чувства пробуждают в читателе рассказы Горького».
— Мало сказать — хорошие. Талантливый человек! Оправдывает наши надежды. И, говорят, через него, — Красиков понизил голос, — наши социал-демократы получили деньги на революционную работу.
— Великолепно! И молодцы те, кому удалось связаться с ним. Только не истратили бы по мелочам.
Они расстались, пожелав друг другу покойного сна.
Но разве можно было заснуть после таких новостей? Лежа с открытыми глазами, Владимир Ильич думал о писателе, избравшем столь редкий псевдоним — М.Горький. Читатели расшифровывают инициал — Максим. А друзья нижегородцы зовут Алексеем. Алексей Пешков. Томики его необходимо купить. Прочитать в дороге. И Надю порадовать.
Дал денег. Очень хорошо. И для партийной газеты поможет достать. И надо будет попросить у тех, кто в какой-то степени сочувствует революции. Ведь Гарин-Михайловский, не будучи марксистом, давал деньги на «Самарский вестник», когда газета была в руках социал-демократов. Калмыкова, несомненно, уделит из своих доходов от книжной торговли. И еще где-нибудь найдем для такого дела. Найдем!
В газете «Енисей» Ульянов часто читал статьи и заметки Скорняковых. По инициалам догадывался, что это — отец и сын.
Кто они? Полтора года назад о них не было слышно.
И вот теперь Красиков вел его к Скорняковым. По дороге рассказывал:
— Из Енисейска переехали. Там старший Скорняков попал в число неблагонадежных еще за связь с Буташевичем-Петрашевским. Здесь сразу же задумал открыть библиотеку с «кабинетом для чтения». Губернатор не позволил, как того и можно было ожидать. Тогда Никита Виссарионович решил записать библиотеку на жену. Это удалось. Разрешение получили. А весной прибыл в тюремном вагоне их сын Леонид, студент Петербургского университета, член «Союза борьбы».
