В доме Клавдии Гавриловны перекладывали печи, и во всех комнатах пол был покрыт кирпичной пылью. Но для Владимира Ильича нашли уголок, отделив кровать занавесками.
Он первым делом просмотрел свежий номер «Енисея». Потом подошел к печнику, старому человеку, у которого седые пропыленные волосы были поверх ушей прижаты к круглой и лобастой голове узеньким ремешком; поздоровавшись, поднял кирпич, обожженный до зеленоватого глянца, и постучал о него козонками правой руки:
— Звенит!
— Как чугунна-ай! — отозвался печник, обтер руки о дырявый фартук и, устало опустившись на основание печки, объяснил: — Для топки такой ладят, штоб не изгорал. А для дымохода — другой.
— Обычный красный?
— И красный не весь одинаковый. Есть ломкой, есть податливой. Как мне надо, так я и обтешу его. Сызмальства обучен. Сколь домов сложил — счету нет.
Владимир Ильич взял стул и подсел к старику. Тот продолжал рассказывать:
— Меня, бывало, подрядчики наперехват зазывали на работу. Знали, что я по картинке — по чертежу ихнему — все сложу в точности. Любой свод над окнами, любой узор по фасаду. Все гладенько, в самый аккурат. Со стороны поглядишь — дом смеется, чистенький да веселенький, ровно его из воска вылепили. Вот как, мил человек! Хоть сейчас пройди по улицам да посмотри на обе стороны. Стоят купечески дома. И все кирпичики моим мастерком обихожены, к своему месту пригнаны.
— Всю жизнь купцам дома строил, а сам богатым не стал.
— С чего мне было богатеть-то? Говорят, от трудов праведных не наживешь палат каменных. А мое богачество, — указал глазами на свои широкие ладони, — вот оно! Рукомеслом зовется!
— Ну, а еще что вам приходилось строить? Тюрьмы?
— Нет. — Старик, покрутив головой, перекрестился. — Бог миловал. Я к казенным подрядчикам не наймовался. А церкви ставил. И больше всего изукрашивал колокольни. Кирпич брал звонкой. Теперь, ковда мимо иду, погляжу вверх — шапка свалится, а я не чую. В большой колокол вдарят — мне мерещится, што каждый кирпичик гудит, свой голос подает.
«Труд для него — поэзия!» — отметил про себя Владимир Ильич. Потом сказал:
— Я в газете читал: в здешнем тюремном замке собираются строить новую церковь. Вы не слышали? Для чего же новую?
— Слых есть — в старой дюже тесно: рестантов-то прибавилось. Почитай, их тысячи.
