— Мань, да ты чего? Ты глянь, какую кофту отхватила! Ну-у...
Награждения продолжались еще долго, и Мария успела прийти в себя. Лицо у нее горело, но неловкости она уже не чувствовала. Стала хлопать вместе со всеми и, осторожно поворачивая пакет, разглядела кофту, коричневую, с розовой каемкой на воротнике. На коричневое платье такую, пожалуй, что не наденешь. Ну и ладно! Есть еще дома зятев отрез...
После награждения опять начался концерт, но тут подошел Скобцов и попросил Марию выйти с ним минут на пятнадцать. Сложив подарки на стул и не зная, как поступить с лентой, Мария смущенно пошла за парторгом.
— Вот вами уж и газета заинтересовалась, — улыбнулся на ходу Скобцов.
В конце стола к ним подошел парень.
— Ну, куда зайдем? — спросил его Скобцов.
— Да можно и в читальный зал.
Они прошли темным коридором и очутились в библиотеке.
— Вот, побеседуйте в тишине, — сказал Скобцов. — Недолго. К концу у нас дело тут.
Скользнув взглядом по книгам, Мария села напротив парня.
— Давайте, Мария м-м... Кузьминична сделаем зарисовку о вас, — деловито предложил парень. — Расскажите мне о себе, о семье своей, о работе. Все будет так, как вы расскажете.
Услышав последние слова, Мария вспомнила статейку про Настю и корреспонденту не поверила. Но говорить все равно надо было.
— Родилась я в тридцатом году, — помедлив, заговорила она и тут же смутилась, подумав, что, может быть, не с того начала.
Но парень, видно, понял ее по-своему и сочувственно улыбнулся.
— Ну, о женском возрасте распространяться как-то не принято, — сказал он. — Продолжайте, пожалуйста.
— Замужняя, — сообщила Мария, — и дочь замужем, учительницей работает.
— Ага, — корреспондент вскинул палец и стал что-то быстро записывать. Не скажете, под чьим влиянием дочь выбрала профессию?
— Да кто ее знает. После восьмого наладила: поеду с Любкой Сомовой в пед. Ну, и поступила, выучилась. Мы помогали, конечно.
— Так, так...
— Муж у меня, Семен, на электростанции все работал, а как государственный свет подключили, на кормокухню перешел.
— А вы как, сразу стали дояркой?
— Да нет, раньше я в свинарнике работала, а на ферме годов десять только.
— Ну, срок тоже не маленький, — парень задумался. — А вот скажите, Мария Кузьминична, трудно было вам от этих вил, подойников переходить на машинное доение, к дойным аппаратам?
— К доильным, — машинально поправила Мария. — Да нет, ничего, у нас ведь учеба была. Потом на классность сдавали...
А когда корреспондент перешел к семейным вопросам, Мария отвечала уже неохотно. Ей было трудно так: говорить одно, а думать о том же по-другому.
