Из дому Илья сбежал, едва ему стукнуло четырнадцать. А братик его, близнец, Петруша, в ту же ночь тоже убёг, перед тем лампадку загасив. И с тех пор оба дома не появляются. Слухи доносились – бродили по Руси, босячили, а потом и вовсе попали в острог. Тем опрос и закончился.
Узнав о Петруше, Комаров тотчас распорядился искать его по городским ночлежкам и притонам.
Однако самое поразительное донесение поступило позже. По ночам Убивец, которого, как уже сказано было, посадили в одиночку и приковали цепями к стене, оглашает крепость страшным рыком:
– Передайте царю – мол, Убивец к нему идет! Да скорее скажите, мучители!..
Этого рыка боялись не только стражники, но и заключённые. Иные выдумали греметь чашками и кружками в двери, чтобы заглушить страшный голос.
* * *
СПб ЖАНДАРМСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ.
Январь 1879 года.
И вот Убивец пришёл.
Его держали двое здоровенных жандармов за цепи, прикованные к рукам. К ногам Убивца тоже были прикованы две чугунные гири, – и босые ноги казались такого же цвета, как и чугун. Позади Убивца наготове стояли ещё два жандарма.
Убивец поднял на Комарова остекленевшие глаза, тряхнул сизым чубом.
– Так это ты, значит, царя хочешь убить? – спросил Комаров.
Убивец долго не отвечал, потом расплылся в дикой улыбке, оскалив белые, крепкие зубы. И внятно ответил:
– Я. А то кто же?
Комаров подал знак жандармам; они ослабили цепи; руки Убивца опустились. Он снова взглянул на Комарова. На этот раз во взгляде появился какой-то интерес.
– Садись, Илья, – ласково сказал Комаров.
– Это на что?
– На стул, – недопоняв, ответил Комаров.
– Не… этого нам без надобностей. Мы и постоять завсегда могём. На что мне, спрашиваю, садиться? Рази токмо беседы для?
Комаров нахмурился. Витиеватый язык выдавал в Убивце вовсе не такого уж простачка. По крайности, простачок был явно начитан. А может быть, и нарочно хитрил. С такого станется…
– Нет уж, садись, Илья, – сказал Комаров и усмехнулся. – А то вдруг разговор у нас и вправду выйдет долгим…
Илья сел. Комаров сам подал ему стакан чаю с наколотым сахаром и будничным голосом спросил:
– А что, Илюша, братец твой, Петруша, тоже в городе?
– А где ж ему быть, – отозвался Убивец, наливая чай в блюдце и шумно прихлёбывая. Кусок сахару он совал в чай и откусывал, блаженно жмурясь.
– А позвать ты его можешь?
– Позвать-то завсегда могём. Только зачем?
– А вот поговорим сейчас, и поймёшь – зачем.
Илюша разгрыз сахар и сказал:
– Ежели позвать Петрушу надоть – тогда вели мне в каморе фортку отпереть.
