– Лигера требует найти… – добавил Медведь и выругался.
Запорожец криво усмехнулся:
– Так-таки и «требует»? Н-да… Вот оно как теперь стало. О-ох, грехи наши тяжкие… Было ГПУ – и вдруг не стало. Влили нас в июле в состав НКВД, как водку в пиво…
Медведь покосился на Запорожца.
Запорожец понял взгляд, вытянул из-под ног ящик с бутылками пива. Вынул две бутылки, приставил горлышками друг к другу и лихо – фокусник! – открыл разом обе. Только пробки в разные стороны полетели.
Медведь взял бутылку, проворчал:
– Мастак ты пробки выбивать.
Запорожец подмигнул, приложился. Вытер ладонью пену с подбородка. Проговорил:
– И не только пробки, товарищ начальник управления безопасности!..
Медведь выдул бутылку, швырнул её в кусты. Обернулся к Запорожцу, довольно отрыгнул.
– А что? Лигера, что ли, нашёл?
– А вот и нашёл!
Медведь потянулся за второй бутылкой. Пробку сдёрнул зубами, снова приложился. Оторвавшись на секунду, сказал:
– Врёшь!
– Не вру.
Медведь допил вторую бутылку, швырнул в кусты, вздохнул с облегчением. Глаза его засияли, лицо приняло обычное человеческое выражение.
– Тогда покажи!
– Лигера?
– Лигера.
Запорожец тоже допил бутылку, и вдруг расхохотался.
– А вот и не покажу! Узнаешь – спать перестанешь!
Медведь сплюнул в воду:
– Да я и так с июля не сплю.
Оба замолчали.
– Наш Ягода-Иегуда приезжает… – наконец сказал Медведь.
Запорожец хитро сощурился:
– Откуда знаешь государственный секрет?
– Мироныч выдал.
– Ми-ро-ныч? – деланно удивился Запорожец. – Ну, совсем распоясался.
Медведь без улыбки ответил:
– Это точно… Даже Лидку мою прогнал.
Запорожец хлопнул себя ладонями по коленям:
– Неужто не понравилась?
Медведь только вяло отмахнулся.
– Ладно. Вот приедет наш нарком, он с ними разберётся…
– С кем? – Медведь, полоскавший руку в воде, поднял голову.
Запорожец помолчал.
– Ну, думаю, затевается что-то покруче «промпартии»…
* * *
БОРОК. Научный центр Академии наук СССР.
Сентябрь 1934 года.
Морозов добрался до дома лишь к обеду. Дорогу размыло утренним проливным дождём, машина застряла в грязи. Пришлось повозиться: Морозов сел за руль, шофёр и хмурый сопровождающий из НКВД толкали «эмку» сзади.
«Наука и техника всё совершенствуются, – думал мельком Морозов, – а дороги…»
Едва стащив грязные ботинки и сунув ноги в домашние тёплые тапочки, Морозов кинулся в мезонин, служивший ему и рабочим кабинетом, и местом для размышлений. Нынче мезонин с большими окнами к радужным мыслям не располагал. День был хмурым, в мезонине стоял густой полумрак.
