Вообще-то, если быть честным, это даже не совет, а обыкновенное собрание, которое проводится где-то раз в пять-шесть дней. На нём обсуждаются новые идеи, представляются отчеты и так далее, далее, далее… Поудобнее устроив себя в креслице и прикрыв глаза, я приготовился слушать.
Обычно половина всей этой дребедени легко пролетала мимо ушей. На каких-то моментах я ставил в уме галочки, обещая себе обдумать их позднее, а что-то решал незамедлительно. Но сегодня многоуважаемые лорды превзошли самих себя. Такого скучного совета я не видел давно. Единственное, что меня хоть чуть-чуть радовало — слишком улыбчивая физиономия Элли. Вот у него, кажется, есть, если не хорошие, то уж хотя бы интересные новости.
— Господа, — я невежливо прервал речь главы рода Хетр, — ответьте только на один вопрос: есть ли что-нибудь действительно важное, требующее моего срочного решения или вмешательства?
Лорды переглянулись и одновременно помотали головами. Только Авус Хетр вежливо кашлянул.
— Говорят, у второй границы рядом с долиной жители стали пропадать. До нас не одной жалобы не дошло, но люди шепчутся. В Лабиринте что-то не то творится…
— Сплетни, — уверенно ответил я. — Если бы действительно пропадали, сразу бы к нам родственнички прискакали или хотя бы отписались. А так жалоб нет? Нет. А Лабиринт — это отдельная песня. Не гоняться же нам за каждым окрестным самоубийцей. Другие туда не суются. Ещё что-нибудь?
— Вроде, в остальном всё спокойно, — пожал плечами Авус. Видимо, сам он волновался — всё-таки сплетни на пустом месте не образуются. Всегда что-то даёт толчок. Но в то же время, пока об этом только судачат кумушки-сказочницы, можно и подождать.
— Замечательно! Тогда, все свободны! — радостно оповестил я.
— Но Князь, мы не закончили! Ведь по традиции…
— Господа, я сам придумал всё: традиции, правила, порядки и прочее, прочее, прочее, — устало бросил я. — Вы забываетесь. Здесь Я закон.
А вот тут их проняло. Казалось бы, что такого в обычной маленькой фразе? А собственно, ничего, но вот тон, каким она была сказана… К тому же я только с виду белый и пушистый. «Чёрный и гладкий» — уточнил, снова просыпаясь, внутренний голос, который мне последние года все чаще и чаще начинал напоминать о таком неприятном слове «шизофрения». Конечно, свой испуг лорды спрятали глубоко-глубоко, заменив его молчаливым несогласием, но, покряхтев, начали подниматься из кресел. Я проводил их насмешливым взглядом. Вот они мои шалости — даже как взрослого правителя начинают воспринимать только после пинка. Как там? — Свинья — птица гордая, не пнешь, не полетит? — Ну, вот и у лордов та же проблема.
