— Не бери в голову. Поможем тебе мечту претворить в жизнь.
Приятели решили «скинуться», но, узнав, сколько стоит книга, загрустили.
— У меня есть тётя в Саратове. Так она вполне может выступить твоим спонсором, только пообещай ей сделать в книге извещение, что оказала содействие и вошла в положение такая-то милая женщина. Она стихи любит, будет очень рада помочь тебе.
Через два дня, превозмогая головную боль, Капустин с Гуляевым пришли на переговорную станцию. Тётя в Саратове оказалась дома. Попросила прислать рукопись. Заверила, если поэзия ей понравится, то обязательно сама найдёт издателя и всё сделает, как нужно, чтобы страна узнала нового поэта. Александр согласился. Через неделю, перепечатанные листы упорхнули в Саратов. Через месяц пришло письмо. Женщина сказала, что лирика однобока, но это не значит, что поэзия не должна получить известность. Слов было много хороших и разных. В конце эта милая и добрая женщина «сказала» красивым почерком, что у автора мало эротики, а она прекрасно знает вкусы и запросы нового поколения любителей поэзии. Если он ей разрешит, то расширит и углубит этот вопрос, так как её познания и опыт могут и должны двигать слово в народ. Тогда книга станет достоянием массового читателя. Тётка нагло напрашивалась в соавторы.
Капустин не спал две ночи. С одной стороны чего бы она там написала, с другой — на обложке должна быть и её фамилия. Славой Шурик не желал делиться. Но денег не прибавлялось для опубликования сборника.
Он сдался.
Написал доверенность, завизировал у директора своего предприятия, уговорил поставить профсоюзную печать.
Прошёл год. Вышла маленькая книжечка. Тётя не поставила свою фамилию на обложку, убрала она и слова благодарности за помощь, но руку свою приложила. К каждому стихотворению дописала по четыре, а где и восемь строк. Когда Капустин взялся читать свои опусы, то волосы у него встали даже подмышками. Такой вот пример самого скромного и добропорядочного окончания Капустинского стишка:
Однажды в студёную зимнюю пору
Пришла ты ко мне и легла на кровать.
Я лез на перину, на белые горы,
Которые мне никогда не измять.
Капустин немедленно изорвал и сжёг свою книгу. Не на свече, но в костре. Больше стихотворений не пишет и спонсоры теперь ему не нужны. Он расстраивался и горевал, что теперь весь мир узнает о его глупых и тупых виршах.
— Тётка-соавторша, — сказал Бориска, — каждый день стоит на базаре и продаёт твою книгу. Что удивительно, её покупают с восторгом и по несколько штук сразу. Это она написала. Просит, чтобы ты не зарывал свой талант в песок… Ждёт стихов…
