Она рюмку выпила с кумой, которая приходила побаниться. Потихоньку Матвейка разлил водку и выпивал с пельменями и простоквашей. Выпьет и запивает, а потом пельмень жуёт. Кума сразу ушла. Как выпила полстакана и ушла. Даже грибов не стала пробовать. Рая мастерица редкая грибы готовить на стол. Матвейка вышел покурить на крыльцо. Корову Пётр Матвеевич пригнал и натаскал воды в кадку. Это всё помнит Ифанов. Но дело не в этом, а в том, что голова у Матвейки после ужина загудела. Гудит, как трансформатор, что у фермы поставили. Матвейка на тракторе работает, но ничего не может понять. Гудит, аж в двух шагах слышно. Петух послушал и позвал куриц срочно спать укладываться. И Матвей следом отправился, так как тонус у него схилился и вообще состояние после выпивания стало очень скверным, если не сказать, что мерзким стало состояние души и тела. Такое мерзкое, будто ему керосину дали выпить.
С трудом смотрит Матвей телек, а сам мается и потихоньку думает, отчего в башке такой тарарам и общий тонус покорёжился. На экране показывали, как в одной зарубежной стране развилась наркотическая мафия. Уж так стала она хорошо процветать, что лучше некуда — доллары мешками из-под сахара носят в банки. У этой мафии, то бишь, коллектива свои плантации, свои заводишки по выработке наркоманских средств, свои профсоюзные лидеры, инженеры, свои ударники труда, своё соревнование за качество и продуктивный труд. Всё своё. Только покупатели — чужие. А ещё и те, кто потребляет продукцию. Не разобрать, кто покупает, кто перекупает, кто разводит гипсом или мелом. Друг дружку не знают, и встречаться не хотят. Не идут на контакты. Надо сказать, что продукцию не возвращают. Значит, качество на нужном уровне.
Матвейке раньше ничего с бутылки не было такого мерзкого, а одна весёлость и петь ему хотелось под свою гитару любимую песню о стране, которая широка, а в ней полей, лесов и рек. А про клён любила Рая петь, о голубом вагоне всегда пел Пётр Матвеевич. Нынче не то, что петь, а свет белый не мил. Обычно с ребятами Матвейка играл, на себе по комнатам катал, изображая северного оленя, привязав вешалку из рогов к своей голове. Но сегодня не до игры, а остаться бы под солнышком вместе с родичами. Вот как ему стало тяжко с одной поллитровки. Раньше такого не случалось с ним. Пить приходилось иногда по несколько праздников подряд, и ничего особенного. Голова не гудела так, хотя и потрескивала. Он лежал и думал, но в панику не впадал. Такой он парень из нашего колхоза. Много чего пережил в жизни. В очередях за ваучерами его помяли сильно, в кабинетах ругали за разбитые стёкла и порванный футбольный мячик, в приёмных его мариновали, в армии три года бегал по горам с автоматом, но такой водкой не травили. Разную водку приходилось пить: и «сучок», и «коленвал», и «андроповскую», и «русскую». и «российскую» и многие другие сорта приходилось пробовать, но чтобы цена до сотни доходила — такое никому и с похмелья не могло придти в голову.
