Паром причаливает к берегу, начинается выгрузка. Первыми на илистый берег ступают босыми ногами грузные африканские женщины с коромыслами или тяжеленными корзинами на голове. Потом спрыгивают дети и подростки, грузы которых ненамного легче, чем у взрослых. И только затем наступает очередь мужчин - самых ценных членов племени. Их и так уже осталось слишком мало, жизнь каждого защитника и кормильца не идёт ни в какое сравнение с малоценной жизнью женщины или, тем более, ребёнка. Ведь если на берегу засада, то мужчины, сходящие на берег последними, может быть, всё-таки ещё и успеют спастись - броситься назад в реку, нырнуть под паром, зажав во рту коленце тростника, через которое можно дышать, находясь под водой и оставаясь невидимым для врага. И если они спасутся - то сохранится и само племя, сохранится глинобитное поселение, а уж в детях недостатка не будет никогда, даже если в племени останется всего только одна женщина...
Последним, как ему и положено, сходит человек с самой ценной для племени жизнью - сам вождь Макемба. Однако у врагов, видимо, не выдержали нервы. Бхуту, притаившиеся в прибрежных зарослях, не дождались полной выгрузки - с дикими воплями они бросились на безоружных Тутси, размахивая своими длинными ножами налево и направо. Дёргаются в конвульсиях обрубки тел, слышатся душераздирающие вопли, кровь стекает в реку, кишащую крокодилами. Те, кто ещё уцелел, инстинктивно бросились назад, на паром, хотя это и было совершенно бессмысленно. Они столкнулись с теми, которые последними сходили на берег, началась давка, люди падали в воду, тонули прямо у берега, а кто всё-таки поднимал голову над водой, немедленно получал свой последний, смертельный удар ножа от Бхуту. Конечно, силы сторон были совершенно неравны: с одной стороны женщины, дети и всего несколько безоружных мужчин Тутси, а с другой - более десятка вооружённых профессиональных убийц Бхуту, многие годы живущих лишь грабежами да мародёрством.
Макембе много раз приходилось защищать свою деревню от грабителей, всё тело его было покрыто шрамами, нередко он неделями приходил в себя, лёжа на топчане, весь в повязках и компрессах, заживляющих раны и сращивающих кости. Он никогда не был трусом, наоборот, о его храбрости и военных подвигах ходили легенды, но на этот раз он знал, что ввязываться в бой было бы просто безумием. В интересах племени он сейчас просто обязан любой ценой сохранить свою жизнь и целым вернуться домой.
