– Всех оскорбляют, мы живем в такое время – оскорбительное, – вяло отозвался Угорелов и пошел дальше.
Но она не отстала, шла с ним рядом:
– Моральный ущерб – это серьезно! Я выбита из колеи!
– Моральный ущерб надо доказать. Заболели от обиды? Или с работы выгнали? Или клиентов потеряли?
Редакторша смотрела, как он загибал пальцы один за другим, и отрицательно мотала головой. Не заболела, не потеряла клиентов и с работы пока не выгнали, что вообще странно. Ее деятельностью все недовольны – писатели, коллеги, начальство. Но всем как-то не до нее. Одна писательница однажды возмутилась, но редакторша это легко пережила. Она никогда не относилась к писателям серьезно. Ей казалось, что они целиком зависят от редакторов. Эта уверенность дает редакторше превосходство над теми, кто считает себя творческими личностями и даже талантливыми художниками слова. «Ты сочинил, а я все переправила», – говорила она про себя, когда своей шариковой ручкой водила по рукописи и вместо точных слов вставляла первые попавшиеся. Каждый становится уверенным в таких ситуациях. Иногда ее выгоняли с работы, но издательств в городе много, она устраивалась в другое, в третье...
Угорелов уточнил:
– Тем более вы даже не знаете, кто вас развел, чей это прикол?
Он включил свой плеер, его обожаемая Земфира пела:
Город грустил со мной,
Летел за мною следом
Снегом вчерашним.
Старые кассеты, откровенья,
До одуренья
Вспоминала,
Как летала.
Твои картинки мне глаза сожгли.
Редакторша продолжила свой путь в клуб. По бульвару летел хриплый наглый крик:
– Крылья подрезали! Кто дал право?
В школьном дворе у трансформаторной будки курили мальчишки шестого «Б». Мужские разговоры тоже бывают оживленными, особенно если они касаются трех тем: училки, футбол и девчонки. Какая из них самая интересная? Ну конечно, девчонки. Чтобы соблюсти видимость безразличия, о них говорят с ехидством и снисходительно, свысока:
– Эта считает себя первой красавицей, – Гриша выпустил дым, он курил трубку, – a какая же она красавица? У красавицы не только красота, у нее должна быть манера. А без манеры так, девчонка и девчонка. – И опять выпустил струю дыма. Ради этих струй он и курил, казался себе мужественным и вообще крутым.
– А кто, по-твоему, красавица? – Леха набычился, но старался спросить безразлично, этого хватило ровно на секунду, и Леха рявкнул: – Твоя Бомбина, что ли, престарелая? Десятый класс, давно пора замуж Бомбине! А она с пацаном на лавке сидит! – Леха захохотал нарочно, смех был такой противный, что неминуемо должна была начаться драка. Мальчишки улыбались и ждали спектакля. Но Гриша ответил спокойным, очень взрослым тоном:
