Хазары | страница 41

 Но найдет свинец.

 Белому движению каркают беду.

 Но мее решение:

 Направо я пойду.

 Пусть немногочисленны белые, полки,—

 Все же мне привычнее с правой бить руки.

 Редкую профессию имею,— военлет,

 Белому движению послужит самолет.

 На Дону восстали: долой большевики!

 Прилечу с патронами,— держитесь, казаки!

 Привезу с Кубани порох и табак,

 А кому не хватит — повоюет так.

 Привезу рассказы тех, кто был в чека,—

 Чтобы понимали, что ждет там казака.

 Шлепнули Подтелкова, первый был палач,

 Штокмана,— бывают же злодеи!

 Потом заколодило,—

 Хоть кричи, хоть плачь!

 Тонко рассчитали иудеи:

 Пешкой был Миронов,— наивный идиот!

 Казаков смиривший сказочкой о рае,

 Пулю получивший от Бронштейна в лоб,[40]

 Ленину писавший:" Правды я желаю..."

 Еще неизвестно: чья 6 тогда взяла?

 Казаки пошли бы на столицу!

 Улестил Миронов: "Зачем нам та Москва?

 Наше дело вспахивать землицу."

 На кругу кричали:

 — Он природный, свой!

 — Верить нам Миронычу с руки!

 — Ваше благородие! Погоди! Постой!

 — Не пойдут за белой костью казаки!

 — Много шибко грамотных!

 — Нам от них бяда!

 — Мы державы становой хребет!

 — Довели Рассею до ручки господа!

 — Что нам та присяга?!

 — Давно царя уж нет!

 * * *

 В этом вся трагедия!

 Роковой просчет.

 Мы пуповину оторвали от народа.

 За честь и привилегии нам предъявили счет.

 Поплатилась русская порода!

 Лишь один Столыпин понимал народ,

 Неотрывен был от его плоти.

 Мы же

 Покушениям вели лениво счет,

 А не впряглись помочь ему в работе.

 Страшная расплата! Бедная страна.

 Как разъели твою плоть газеты!

 Ты обезоружена и разобщена.

 Время русским вновь давать обеты!

 * * *

 Горько Дон раскаялся! Да поди, верни

 Тех, кто был расстрелян по оврагам.

 Дон краснел от крови

 В страшные те дни,

 Не доверив страшный счет бумагам.

 Убивали зверски женщин и детей,

 За пол—года "расказачили" пол-Дона

 По указу Свердлова и других вождей,

 Для которых русские —

 Особый вид назема.

 До последних дней

 Я летал на Дон

 Им возил лекарства, порох и патроны.

 И с небес я видел

 Словно страшный сон

 Вольницы казачьей,— России похороны.

 Кончилось горючее. Мои верный револьвер

 Пулю шлет за пулей. Стреляет офицер.

 Их пыталось шестеро взять меня живьем.

 Но не зря поют они:

 "И как один умрем!.."

 Крымская республика.

 Лубок да картон.

 В комиссара. В кожанку

 Последний патрон.

 На шаланде выгребли за синий горизонт,

 Только не у Врангеля был мой последний фронт.

Перейти на страницу 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44