Так, главное сказано. Теперь можно опять разыгрывать влюбленного, меланхолически взирать на Ирену, как бы невзначай касаться ее руки и мученически вздыхать.
Чуть погодя, она, попросив ее извинить, вышла в другую комнату. Теперь она записывает адрес, подумал Илмар. Это хорошо, не то еще забудет, а второй раз я не должен об этом упоминать.
— Я приняла порошок от головной боли… — воротясь, сказала Ирена.
— Ирена! Отчего же вы не сказали, что у вас болит голова! — Илмар был уже на ногах. — Я слишком долго вас утомлял.
Взыгравшая в нем деликатность не позволяла ему оставаться ни минутой дольше. Ирена хоть и успокаивала его тем, что голова, мол, уже прошла, но он не дал себя уговорить.
— Вам необходимы покой и отдых, — сказал Илмар. — Столько-то я в медицине смыслю, нас в мореходном кое-чему учили.
Она проводила его до передней. На прощанье он рискованно погладил ее по лбу, как бы убеждаясь в том, насколько он горяч, затем быстро поцеловал Ирене руку и в смущении выбежал на лестницу.
«Как он влюблен, бедняжка…» — думала женщина.
«Я вас нисколечко не люблю», — думал Илмар.
Они оба испытывали недовольство происшедшим, и каждый полагал себя самым умным. Но быть таковым мог лишь один.
5
Солнце зашло, в комнате, где находилось четверо молодых мужчин, становилось все темнее еще и потому, что единственное окно было занавешено простыней. Цауна, как хозяин, сидел в жилетке на краешке кровати. Савелис бесшумными шагами прохаживался от стены к стене, а Руйга — он только что пришел — сидел за столом и разговаривал с Илмаром, который стоял подле окна и время от времени сквозь щелку между простыней и рамой поглядывал на противоположную сторону улицы. Смотреть там, по сути, было не на что, — какая-то заброшенная мастерская, мрачная и грязная каменная постройка с заколоченными окнами и кособокими, обитыми жестью дверьми. Здание и небольшой двор мастерской были обнесены деревянным коричневым, в рост человека, забором, кое-где доски были выломаны. Квартира Цауны находилась точно напротив мастерской, на втором этаже, и в окно было видно все, что происходит во дворе. Но ничего не происходило. На темном фоне двери выделялось белое пятнышко — бумажка, которую прикнопил утром Илмар. С улицы ее не было видно, она была прикреплена низко, и позднее, когда станет еще темней, без огня нельзя будет прочитать написанное мелкими буковками.
«Сегодня не состоится. Через неделю и в другом месте. Узнаете через Моряка!»
