— Сколько тебе надо времени? — спросил Руйга.
— Месяц. Возможно, управлюсь скорее, это на всякий случай.
— Хорошо. Тогда заканчивай письмо и адресуй мне, — сказал Руйга.
Илмар подписал и проставил даты. Руйга спрятал письмо в какую-то книгу.
— Я его переправлю в более надежное место. В тот день, когда твои слова подтвердятся, оно будет тебе возвращено. Но до того — нашего кружка больше не существует. Ты исключен, и все мы живем каждый своей жизнью. Ты даже при желании не сможешь причинить нам вреда.
— Понимаю. А теперь начнем, и для начала вы должны мне ответить на некоторые вопросы. Знаете ли вы человека с инициалами И. З.? Похоже, это женщина по имени Ирена…
Нет, среди их знакомых таких не было.
— Возможно, вам что-нибудь известно о связи Вийупа, дружбе или просто знакомстве с какой-то Иреной?
Им ничего не было известно об интимной жизни Вийупа.
— Быть может, вам знаком этот почерк? — Илмар показал стихотворение Лермонтова в альбоме. Нет, и в этом они тоже не могли помочь. Под конец он показал им портрет, и тоже безрезультатно. Они так же, как Анна Вийуп, ничего не знали.
— Еще потом подумайте, поройтесь в памяти — может, кого и вспомните. Как видите, известно мне весьма мало, да и эта малость может оказаться бесполезной, но с чего-то начинать надо.
Десять минут давно прошли, но никто не собирался напоминать об этом Илмару. Наконец он сам спохватился и, поняв, что тут ему больше ожидать нечего, дал Руйге свой адрес и встал, чтобы уйти. Старые друзья неловко и деревянно подавали ему руку, словно боялись совершить глупость. Он видел, что полностью они ему не доверяют. Но теперь они, по крайней мере, хоть засомневались в обоснованности своих подозрений, а это само по себе было большим достижением.
6
Следующий день был воскресенье. Если бы Илмар вдруг забыл, чем он в тот день собирался заняться, ему об этом напомнили бы два пестрых попугая и мартышка, суматошно резвившиеся в клетках. На судне они доставляли хозяину немало веселых минут, лопотанье попугаев и проделки мартышки скрашивали тоскливое одиночество Илмара во время многомесячных плаваний. А сейчас… Разве мог Илмар устраивать зоопарк в сданном ему на время жилище? С попугаями еще куда ни шло, они сидели в своих клетках и не трогали вещи. Но обезьянка — этот веселый сорванец, эта живая пародия на человека! На судне зверек привык привольно бегать по палубе, лазать по такелажу и дурачиться с матросами. Здесь обезьянку пришлось посадить в ящик и заботиться о чистоте, потому что у хозяйки квартиры был тонкий и избалованный нюх. Из комнатных животных она признавала только кошек.
