— Она над нами издевается! — взревел Петер. Нож в руке толстяка дрогнул, и по горлу девочки потекла тоненькая алая струйка.
Наемник ухмылялся, видя отчаяние ангела. Светлый кружил вокруг девчонки и ее мучителей, но ничего не мог сделать. Из его горла вырывались непонятные крики, но никто кроме Вальна не мог его услышать.
Смотри, это кровь — так утекает наша жизнь. Смотри, потому что больше тебе не остается ничего. Смотри и научись чувствовать боль. Проклинай себя! Узнай, что такое ненависть!
— Кончай ее, Петер, — бросил Церг, — Все равно ничего не добьешься.
Толстяк поднес нож к горлу Ниры, но затем ухмыльнулся:
— Это слишком легко, — он всадил нож девочке в живот и, повернув рукоять, заметил, — Так она будет дольше мучиться.
Миэль скорчился от боли, он сжимал кулаки, пока ногти не впились в ладони. Внутри клокотала буря и рвала его на части. Как, как такое могло случиться?!! Его звездочка погасла, они убили ее… Убили! Убили!
Ангел закричал.
Вальн закрыл уши руками, но звук все равно проникал все глубже, потрясая, заставляя сжиматься от невыносимой боли. Наемник понял, что еще немного и у него лопнут барабанные перепонки.
Но крик оборвался так же внезапно, как и возник. Вальн отважился взглянуть на ангела: светлый стоял рядом с грабителями, готовившимися покинуть место преступления, его крылья все также сверкали серебром…, хотя нет, не серебром, сталью. Лицо крылатого было перекошено гневом.
Отлично! Вальн удовлетворенно потер руки. Оставалось совсем чуть-чуть.
Почти неуловимое движение крылом и голова Церга покатилась по мостовой, срезанная стальной остротой перьев. Движение руки, и вот уже на ладони ангела бьется сердце, вырванное из груди убийцы. Вальну стало страшно, настолько ужасающей и прекрасной была картина, представшая перед ним.
Красная кровь на белых перьях и светлых одеждах. Как жаль…да, все-таки жаль.
Миэль держал на руках Ниру и покачивался, будто убаюкивая ребенка. Глаза девочки уже закрылись, хорошо, что она в свой последний день увидела солнце. Ей будет совсем не больно умирать, пока он держит ее на руках.
Ангел плакал, слезы стали солеными и совсем были не похожи на хрусталики льда. Было холодно, и он продрог до костей, в Бране действительно дуют северные ветры, раньше он этого не замечал.
"Бедная, бедная моя Хромоножка, что ты сделала со мной? Что ты сделала с этим миром?"
Девочка умерла. Миэль горестно взмахнул крыльями, и маленькое черное перышко, отливающее сталью, полетело над городом, подхваченное ветром. Его никто не увидит, пока оно будет кружиться в воздухе, незаметное на фоне хмурого города.
