Фиона остановилась, посмотрела на него, подбоченилась и покачала головой.
Элиоту было все равно, что она о нем думает. Деньги принадлежали ему, и он имел право истратить их по своему усмотрению.
— Купите струны, — шепнул Элиот старику. — Вы и денег больше бы заработали, когда бы играли.
Он бросил четвертаки в бейсболку.
Старик схватил монетки, потер одну о другую, любовно погладил скрипку и перевел взгляд на Элиота. Он ничего не сказал, но его тускло-голубые глаза наполнились слезами.
Фиона глазам своим не поверила. Она видела, как Элиот бросил монеты в бейсболку нищего старика. Девочка была всего на десять минут старше брата, но иногда ей казалось, что между ними разница в десять лет. И как только он мог проявить подобное ребячество?
Фиона бросилась к Элиоту, чтобы увести брата, пока тот не отдал бродяге заодно и свой ланч.
Старик оглядел ее с головы до ног, но взгляд его был не такой, каким на нее порою смотрели парни. Фиона слышала, что девушки называют такие взгляды «раздевающими». Старик смотрел так, словно видел ее насквозь, до самой последней косточки.
Теперь и она почувствовала запах сардин, немытого тела и дыма.
Но дело было не только в запахе. Ее отталкивало от старика что-то необъяснимое. Ей хотелось как можно скорее оказаться подальше от него. Он ее пугал.
Фиона потянула Элиота за руку. Рука у него была очень холодная.
— Пошли, — прошептала девочка. — Мы опоздаем.
— Да, да… — рассеянно проговорил Элиот, не отрывая от старика глаз.
И они ушли.
— С таким же успехом ты мог бросить деньги в сточную канаву, — буркнула Фиона. — Он, небось, и играть-то не умеет. И скрипку, наверное, в мусорном баке нашел.
— Да нет, наверняка он умеет играть, — пробормотал Элиот, нервно потирая ладони. — И думаю, хорошо.
Ее брат был излишне добр, и люди вроде того старика этим пользовались. На миг у Фионы возникло желание вернуться и отобрать деньги. Но было бы лучше, если бы Элиот понял, что не все живут по ста шести бабушкиным правилам. За пятьдесят центов такой урок обошелся бы не слишком дорого.
Стоило Элиоту заговорить о музыке, и его взгляд сразу становился каким-то глупым. Фиона знала, что напоминать брату о правиле номер тридцать четыре бесполезно. С таким же успехом можно беседовать с мусорным баком об эстетике или с кирпичной стеной об аэродинамике. Фиона представила себе, какой была бы ее жизнь, если бы ей не приходилось постоянно присматривать за братом. Элиот все время пытался придумать, как бы обойти бабушкины запреты, и в итоге им обоим могли грозить неприятности.
